Не спеша, поставили палатки под сенью пальм, развели костёр и Мавлюд с Хамидом принялись готовить ужин. Казим, напоив верблюдов, стреножил их на лужайке, и довольные животные объедали сочную зелень кустов.
Джаффар не удержался при виде зеркальной глади озерца. Раздевшись донага, он вошёл в тёплую воду, и плескался там. Почти сразу к нему присоединился Наджиб. Вместе они ныряли, плескались, смеялись, брызгаясь водой.
Дитер же только умылся. И намочил волосы водой, потом от души напился, утолив мучившую жажду. Над стоянкой разнёсся аппетитный аромат, и Хамид громко известил всех о готовности ужина.
Джаффар нехотя вышел из воды и Болен, глянув на него, не смог оторвать взора. Во все глаза он разглядывал стройное смуглое тело без единого изъяна. На юной коже блестели в лучах склонявшегося к горизонту солнца капельки воды, мокрые волосы разметались по плечам. Весёлые искорки прыгали в прищуренных от удовольствия глазах, губы растянулись в улыбке. Юношеская хрупкость, грация и стройность очаровали Дитера, он, как околдованный, смотрел на Джаффара. И, взглянув юноше в глаза, вновь натолкнулся на насмешливый огонёк в его взоре.
- Что ты на меня так смотришь, будто я юная девушка?
- Просто посмотрел… задумался…
- Чем думать, лучше бы искупался!
С этими словами Джаффар начал одеваться. Вышедший следом Наджиб улыбнулся ему, и тоже начал одеваться, торопясь к ужину. Но улыбка аль-Кадира исчезла, когда на спине друга он заметил следы, оставленные кнутом охранника. Но другу виду не показал, понимая, что разговоры на эту тему Джаффару непиятны.
Поймав хитрый взгляд друга, он усмехнулся, и, схватив Болена, затащили в воду, окунув его пару раз, не обращая внимания на его крики и хохот. Но как бы купец не сопротивлялся, двое молодых друзей искупали его, умудрившись стянуть с него всю одежду, кроме нижнего белья – его Болен отвоевал.
- Хамид, дай отважному Болену сухую одежду! – Крикнул Джаффар и, смеясь, они с Наджибом сели на берег, и смотрели, как Дитер развешивает сырую одежду на кустах. Потом купец переоделся в то, что ему принёс лучник, и все втроём направились к костру.
День медленно угасал, солнце коснулось горизонта, залив небо розовым сиянием, и на песке залегли длинные тени.
Произнеся короткую молитву, накинулись на горячий ужин. Ели в полном молчании, укрепляя силы после длинного дневного перехода. Дитер был рад в душЕ – Джаффар с Наджибом приняли его в свой круг, наградив дружбой, это он уже понял. Юноша доедал вторую порцию бобов с кроликом, которого подстрелил Хамид, когда они купались. Дитер вгляделся в немного просветлевшее лицо Джаффара, и едва заметно улыбнулся. Почувствовав на себе взгляд, купец огляделся, и заметил, что Наджиб пристально на него смотрит, приподняв бровь. На лице араба было ярко выраженное недоверие. Дитер вздохнул, и задал мучивший его вопрос:
- Джаффар, а зачем ты следил за караваном Хакима?
Джаффар усмехнулся.
- Что? Ты что, перегрелся, уважаемый купец? Мой отец сказал, что отправил тебя с караваном. На стоянке, где я вас почти нагнал, смотритель сказал, что среди арабов есть светловолосый чужестранец…
- Да, конечно, твой отец не скрывал от тебя своих дел. Но… об этом знали только мы вчетвером: твой отец, ты, отец Наджиба и я…
Наджиб неожиданно вмешался в разговор:
- Да, купец прав, мы решили, что наш караван не станет мишенью, к тому же твой отец был ранен, лишние заботы ему ни к чему. Но мы не учли твоей горячности, и жертвой нападения стал ты.
- Я ещё по глупости дяде о своих планах рассказал, что за караваном отца следить буду… - Джаффар пригубил поданную Мавлюдом чашку с кофе. – Ладно, о планах я ему сказал, но как он узнал, что я буду в песках, если это был караван аль-Кадира?
- В вашем дворце был шпион, твой новый учитель танцев, - Вздохнул Наджиб. – Его работа... да бросит Аллах его душу в печь!..
Поражённому юноше поведали в подробностях всё, что произошло в его отсутствие. Бедняга даже не знал, как ему на это реагировать: сердце ужесточилось от злобы к дяде, но душу переполнила благодарность за оказанную помощь.
- А как мой отец? – Тихо спросил юноша, глядя на пляшущее пламя костра. – Наджиб, я чувствую, что мне домой надо. Пожалуй, я не поеду к вам…
- Нет, Джаффар, не следует этого делать! – Серьёзно возразил аль-Кадир.
- Почему? Что ты скрываешь, драгоценный мой друг? Что случилось дома, и жив ли мой отец? Не щади меня, расскажи всё!
- Не волнуйся, твой отец жив, но не совсем здоров, - Ответил Наджиб, глядя на взволнованного друга. – Ранение не прошло даром, его лихорадило, он немного ослаб после твоей пропажи. Никак не мог с ней смириться. Но он жив, сейчас мой отец гостит у вас во дворце. Но тебе туда пока ездить не стоит. Мы с отцом боимся, что в доме был не один шпион. Подумай сам: обрадуешь отца своим появлением только для того, чтобы умереть в ту же ночь от кинжала предателя?
- Наджиб прав, - Кивнул Дитер. – Глупо соваться в ловушку. – Джаффар вздохнул, и глянул на купца с тоской.
- Не волнуйся, мой отец присмотрит за Халифой. – Тихо произнёс Наджиб.
Джаффар кивнул, сглотнув трудный комок. На лице его отразилась внутренняя борьба. Наконец, разум возобладал над сыновей любовью.
- Хорошо, друг, едем к тебе. Да поможет нам Аллах!
Юноша поднялся, и направился в свою палатку. Вскоре разошлись и остальные, выставив дозорного.
Дитер долго не мог заснуть. Ворочаясь с боку на бок, он размышлял над событиями прошедшего дня. Вспомнил грустное лицо юноши, одиночество в его красивых, очерченных пушистыми ресницами глазах. Нелегко мальчику сейчас, вдали от дома. Да, Джаффар среди друзей, готовых жизнь за него отдать, но это не то. Ему сейчас не хватает отеческой ласки и тепла. Что по сравнению с поддержкой Халифы дружба Наджиба и его, Дитера, участие в трудные минуты? Болен вздохнул, припомнив, как мальчик заплакал, и его слёзы ожгли ладонь, когда пленник услышал шёпот своего спасителя. Тогда, сидя прикованным, Джаффар по-настоящему испугался, но держался как мужчина. Знал, что на рассвете ждёт ужасная смерть, но не бежал от неё. Да, в этом нежном теле живёт душа воина! И всё же Джаффар был ещё молод и хрупок. Так хотелось его защитить, спрятать в объятиях, как младшего брата, провести рукой по мягким волосам, заглянуть в бездонные глаза.… Так. Стоп!
Испугавшись своих мыслей, Дитер вышел из палатки на воздух. Темно. По небосводу рассыпались мириады сверкающих звёзд, а луна ещё не поднялась, и стоянку слабо освещал ещё не угасший костёр.
Болен смотрел на шатры, выхваченные светом пламени, призраками выступившие из тьмы. Два шатра стояли рядом, ближе всех к костру. Тот, что поменьше, принадлежал Джаффару. Интересно, спит он сейчас, или мучается в плену своих неведомых никому мыслей? Дитер разглядывал плавные линии палатки, когда из неё вышел юноша. Купец хотел было его окликнуть, но Джаффар направился к шатру Наджиба. Сверкнул и угас лучик фонаря – мальчик вошёл внутрь. «Наверное, планы будут обсуждать», - Подумал немец. Похолодало. Дитер поёжился, вернулся в свой шатёр, устроился на ложе, и заснул.

Утром немец проснулся от какого-то красивого сновидения, которого при всём желании не мог вспомнить. Одевшись, вышел наружу. Было ещё очень рано – солнце только взошло над горизонтом, воздух был свеж и прозрачен. Умывшись в озере, Дитер направился к костру – там уже сидели Наджиб с Джаффаром. Похоже, сидели они тут не так давно – только успели костёр развести, и сварить ароматный кофе. Рядом, на расстеленной скатерти, лежал хлеб и сушёные фрукты.
- Доброго вам утра, - Тихо поздоровался купец.
- И тебе, - Улыбнулся Джаффар. – Садись рядом с нами, выпей кофе!
Болен с радостью принял приглашение, и сел рядом с одетым в белые одежды юношей. Принял из его рук чашку с ароматным напитком, взглянув на ухмыляющегося Наджиба. Широкоплечий друг Джаффара потягивал кофе, лакомясь цукатами, сидя в наполовину расстёгнутой зеленоватой рубашке с простым шитьём, запылённых штанах и кожаных сапогах. Дитер только сейчас заметил на пальце аль-Кадира единственное кольцо тонкой работы. Наджиб сидел, пряча довольную улыбку. В отличие от гладковыбритого Джаффара, скулы и подбородок Наджиба украшала тоненькая ниточка бородки, над верхней губой красовались ухоженные усики. Почти чёрные глаза с задорным огоньком обрамляли длинные ресницы, густые брови уже не хмурились, как накануне, с густыми волосами играл ветерок. Джаффар был почти полной противоположностью своего друга. Как говорилось ранее, бороды он не носил, имел копну чёрных вьющихся волос, струившихся по хрупким плечам, весёлые глаза горели на изящном лице. Только сейчас Болен заметил, что Джаффар не похож на араба. Может, в мать пошёл? Всякое бывает: пленница в гареме могла родить Халифе сына, и ребёнок пошёл в неё… Да и какая разница? Дитер украдкой покосился на юношу, поблагодарил за кофе, что вызвало смешок Наджиба.
- А где остальные? – Дитер и бровью не повёл в сторону широкоплечего араба.
- Спят, - Ответил Джаффар. – Скоро поднимутся…
Словно услышав его слова, из своей палатки появился сонный Казим, потом и остальные поднялись. После завтрака оседлали верблюдов, наполнили бурдюки водой, и Джаффар с Наджибом смазали их маслом. Напились вволю из озера, проверили в последний раз сёдла. Помолились, сели на верблюдов и тронулись в путь.
День прошёл спокойно. Пустыня встретила их тишиной, и адским зноем. Верблюды уверенно шли вперёд, слушая пение Джаффара, Дитер тихо беседовал с Казимом, а воины замыкали шествие. Сначала побаивались идти по открытой местности, но к середине дня страх исчез. Наджиб был прав – в этих забытых Аллахом землях их никто искать не догадается. Ещё четыре дня, и они будут дома.
Сделали небольшой привал, пообедали и двинулись дальше. Разговоры стихли.  Всадники лениво покачивались в сёдлах, едва терпя дневной зной. Дитер взглянул на бурдюки – если б не меры, предпринятые молодыми людьми, они бы давно перегрелись на солнце, испаряя драгоценную влагу. На всём горизонте не было ничего живого – ни кустика, ни деревца, даже ящерки и те пропали. Мёртвые пески. Проявишь слабость, испугаешься, - и останешься навсегда в их власти. За весь остаток дня однообразие ландшафта скрасил только отшлифованный до белизны скелет верблюда. Как он попал сюда? Кто знает?
Дитер вздохнул с облегчением, когда солнце опять склонилось к горизонту. Вскоре остановились на ночлег. Снова разбили шатры, воины приготовили ужин, и верблюды с насмешкой смотрели на людей, пивших живительную влагу из бурдюков. Джаффар снова помрачнел, какая-то навязчивая мысль не давала ему покоя. Наконец, когда все разошлись по шатрам, он вновь пришёл в палатку своего друга.
Аль-Кадир освободился от сапогов, скинул рубашку, и полулежал на подушках, задумчиво жуя финики. Заметив вошедшего Джаффара, он слегка улыбнулся, и указал на подушки, приглашая присесть. Юноша сел рядом с его ложем, и задумчиво потёр лоб.
- Как ты? – Нарушил молчание Наджиб. – Ты какой-то хмурый сегодня. Что тебя гложет? Поведай мне о своих печалях, облегчи душу.
Джаффар поднял на него глаза, полные горести, в уголках губ залегли горестные складки. Он собрался с духом и заговорил:
- Наджиб, мы с тобой всегда были друзьями, с самого детства… Наджиб, ответь мне только на один вопрос, ради нашей дружбы, ради Аллаха, ради меня!
- Но что ты хочешь от меня услышать? – Поднял брови араб.
- Наджиб, - Джаффар нервно облизал губы. – Правда, что Халифа мне не родной отец?
Аль-Кадир нервно вздохнул, потирая лоб.
- Кто тебе это сказал? – Тихо спросил он.
- Наджиб, молю, скажи мне правду! – Джаффар закусил губу, чтобы сдержать душившие слёзы. – Наджиб, этот вопрос грызёт меня уже не один день…
- Кто сказал тебе?
- Дядя Сакхр…
- Шакал. – Аль-Кадир взглянул на друга, с мольбой в глазах ждавшего ответа. – Да, Джаффар, ты приёмный сын Халифы. Но он в тебе души не чает, ты лучик света в его жизни…
- Ты знал! – Прошептал юноша. – Ты знал, и ничего не говорил! но… почему? И кто я? Без роду, без племени…
- Да, я знал, но страшная клятва сковывала мне уста. Твой отец запретил говорить о твоём происхождении. Он всегда сам себе повторял, что ты его сын, пока сам в это не уверовал. Он любит тебя, Джаффар, любит как родного сына! Но раз уж клятва нарушена… Чей ты и откуда, я не знаю, но так говорят, что он нашёл тебя в пустыне после песчаной бури, в которой погибли твои родители. Твоё появление в его семье предсказал сам Абдалла аль-Маджид… - Аль-Кадир вкратце рассказал Джаффару историю, как её поведал ему его отец. Юноша слушал, обречённо опустив взгляд, иногда кивая головой. – Джаффар, не противься судьбе, твоё место рядом с Халифой! Когда приедем, не вздумай терзать его сердце, слышишь? Вас друг другу подарила судьба, не гневи Аллаха!
- Наджиб, я не собирался бросать дом, я люблю отца, и мне всё равно – родной он или приёмный… я просто хотел узнать правду.
- Но ты надеялся, что Сакхр врал тебе? – Наджиб положил свою большую ладонь на руку друга. – Джаффар, не знаю, станет ли тебе легче, но для меня ты всегда был, есть и остаёшься другом, сыном славного халифа! Я дорожу твоей дружбой! Приедем, можешь поговорить с Халифой, думаю, он не откажет тебе в разговоре.
- Я не держу на тебя зла. Спасибо тебе за твои речи! Я с отцом обязательно поговорю. Я люблю Халифу, и чувствую его любовь ко мне. А теперь скажи мне, мы ещё не заблудились?
- Нет, - Усмехнулся Наджиб. – Но кое-кто, похоже, заблудился в собственных грёзах!
- Что? – Засмеялся Джаффар. С его души упал огромный груз, и теперь он чувствовал себя намного лучше. – Ты о ком?!
- О купце. Он всё время на тебя пялится, глаз не сводит. – Наджиб усмехнулся, видя удивление в глазах друга. – Только не говори, что ты не заметил! Такие томные взгляды на тебя бросает, мне даже завидно!
Джаффар рассмеялся, растягиваясь на ложе рядом с аль-Кадиром.
- И что ты предлагаешь?
- Обрати на него внимание, он влюблён в тебя по уши, мне так кажется. Удели ему немного внимания, разнообразие не помешает!
- И это говорит Наджиб, святилище целомудрия и чистоты! – Фыркнул Джаффар. – А ты будешь ревновать? Зарежешь купца, что я отцу скажу?
- Я не буду ревновать, ты же знаешь…
- Хорошо, я подумаю! – Джаффар провёл тонкими пальцами по скуле, шее и груди Наджиба, и коснулся губами его губ, таких сладких после фиников!
Наджиб застонал, притягивая юношу к себе, пропуская сквозь пальцы его шелковистые волосы, освобождая из плена одежд… два юных тела сплелись на ложе, в тишине ночи, в сердце царства песков, под куполом звёзд…

* * *

Следующий день ничем не отличался от предыдущих, проведённых в пустыне. Караван медленно двигался вперёд, верблюды лениво переставляли ноги, всадники изнывали от зноя. Шёл третий день пути, равнина сменилась на высокие барханы, и Наджиб всё так же уверенно вёл караван вперёд.
Если здесь когда-то и была дорога, то от её существования не осталось никаких следов. И аль-Кадир угадывал путь каким-то внутренним чутьём, будто видел древнюю тропу. Дитер оглянулся назад – их шествие замыкали два верблюда, на которых восседали воины, а вслед за ними протянулась цепочка следов, которые скоро исчезнут в песке, как и великое прошлое этих земель. Болен задумался, представляя, как по этой дороге ходили богатые караваны аль-Маджидов. Наверняка род их был богат – судя по размеру развалин, оставшихся где-то там, далеко позади. Вот так же, наверное, десятки, сотни верблюдов, мулов, коней, невольников, собак и погонщиков шли по торговому пути, ведомые шейхом каравана, развернув знамёна с гербом знатного рода. А вечерами вставали на ночлег, раскинув десятки шатров, и искры походных костров взметал ввысь прохладный ветер спящей Руб-Эль-Хали…
- Эй, осторожней! – Закричал Джаффар, заметив, что заснувший Дитер опасно наклонился, едва не соскользнув с седла по ноги своего верблюда. – Нельзя, не имея опыта длительных переходов спать в седле!
- А разве я спал? – Открыл сонные глаза купец, глядя в суровые глаза Джаффара. Ответом на вопрос был тихий смех Казима.
- Что это? – Указал рукой в сторону немец, - Что за сооружение такое?
Джаффар, и услышавший вопрос Наджиб повернулись в указанном направлении. Там, полузасыпанная песком, возвышалась невысокая каменная кладка, увенчанная каким-то полусгнившим куском дерева.
- Это старый колодец. Пересох давно, даже вОрот сломался. – Ответил Наджиб. – Им раньше пользовались, когда ещё род Маджидов процветал…
Дитер проводил задумчивым взглядом обломки колодца. И перевёл взгляд на Джаффара, который поравнялся с купцом, придержав своего верблюда.
- Странные места… прошлое ещё живо, - Тихо сказал Болен юноше.
- Меньше думай о прошлом, и о песках, поглотивших его, - Ответил мальчик, глядя вперёд, потом взглянул на Дитера, одарив мягким светом своих глаз. – Иначе пески отнимут твой разум.
- Хочешь сказать, я могу сойти с ума? – Улыбнулся под гутрой купец.
- Многие в песках рассудка лишаются, потом погибают, и пустыня вечно хранит их кости, - Ответил юноша, оглядываясь по сторонам. Под ногами его верблюда прокатилось перекати-поле, скрывшись вдали. Потом ещё одно – мимо верблюда Наджиба. Дуновение ветра заставило чахло вздохнуть квелый ковыль, почти поглощённый песком, медленно сползавшим с бархана, но ещё боровшимся за жизнь. Джаффар остановил верблюда, откинул с лица гутру, и огляделся по сторонам. На лице его отразилось недоумение, потом он нахмурился, глядя куда-то вдаль.
Дитер, не увидев юношу рядом, оглянулся, потом окликнул Наджиба, и подъехал к отставшему Джаффару.
- Почему ты остановился? – Спросил он, глядя на задумавшегося мальчика.
- В чём дело? – Окрикнул их Наджиб, остальные тоже остановились, и смотрели на двух собеседников.
- Я помню эти места… - Прошептал Джаффар. – Перекати поле… В тот раз тоже так было…
- О чём ты? – Поднял брови Дитер.
- Когда я маленький был, мы с родителями пересекали пески в этом месте… я впереди бедуина сидел, когда песчаная буря налетела… он замотал мне голову какой-то тряпкой, меня едва не вырвало ветром из его рук… родители до сих пор где-то здесь бурей погребены… Недалеко отсюда меня Халифа нашёл.
Юноша ещё раз огляделся, будто хотел увидеть прошлое со стороны. Потом тяжело вздохнул, закрыл лицо запылённой гутрой, и тронул поводья.
Наджиб, осмотревшись, указал на тропу между двух высоких барханов:
- Давайте пройдём здесь, обходить эту гору песка слишком долго.
Верблюды немного сменили направление, и пошли по тропе между двух высоких барханов, один из которых вытянулся хребтом, пересекая им дорогу. Миновали песчаные горы, за века нанесённые ветром, и на равнине, раскинувшейся в небольшой низине, глазам предстал некрупный оазис, шелестевший густой растительностью. Поражённые путники двинулись вниз, в долину, достигли открытых ворот в невысокой каменной ограде.
С удивлением рассматривали они высокие пальмы, несколько колодцев, и ухоженное поле. В середине оазиса стоял скромный, но большой домик, маня изнурённых путников в прохладу своих комнат. Залаяла собака, заревели верблюды, и к гостям вышел старец, опираясь на палку. Не смотря на опору в руке, он держался прямо, одет был в простой белый бурнус, голову покрывала белоснежная гутра, смуглое обветренное лицо покрывала паутинка морщин, улыбка пряталась в поседевших усах, окладистая бородка скрывала острый подбородок. Косматые брови добродушно приподнялись, в глазах светилась мудрость прожитых лет.
- Прошу отдохнуть в моём доме, отведать похлёбки и холодного молока, - Пригласил он удивлённых путников. – Отдохните у меня, вы проделали долгий путь, и ещё столько же придётся проделать до родного дома.
- Кто ты, почтенный старец? – Нарушил всеобщее молчание Джаффар.
- Я Абдалла Махмуд аль-Маджид, - Улыбнулся старик. – И я ждал тебя, уважаемый Джаффар аль-Рауф. Сам Аллах направил тебя ко мне!
Удивлённый юноша, под поражёнными взглядами друзей заставил лечь своего верблюда на песок. Его примеру последовали остальные. Слуга старца увёл животных в загон, путники же шли за Абдаллой к его дому. Уютное жилище встретило их прохладной полутьмой, горами шёлковых подушек и ароматом яств, уже расставленных на белой скатерти. Путники, омыв руки, уютно расположились на подушках, и Абдалла сделал пригласительный жест. Его гости не заставили просить себя дважды, и отдали должное вкусному, горячему обеду. Отведали ароматной похлёбки с бобами, расправились с кроликом с терпкими приправами, заедая всё свежим хлебом. Обед завершился холодным молоком.
- Ну, а теперь, когда вы сыты, ответьте мне, куда вы держите путь? – С интересом спросил Абдалла, хотя Дитер мог поклясться, что ответ читался в глазах мудреца.
- Мы идём в земли аль-Кадира, - Ответил Наджиб. – Моего отца… мы выбрали этот путь, потому что все дороги стерегут, и нам не пройти. Джаффар…
- Я знаю, что дядя его ищет, - Кивнул Абдалла. – И он не должен найти мальчика. Вы правильно сделали, что пошли по Мёртвой дороге, здесь вас искать Сакхру аль-Рауфу в голову не придёт. Все дороги перекрыты его разбойниками, но не ему оспаривать волю Аллаха… Джаффар, я хочу поговорить с тобой наедине…
Вдвоём они вышли в благоухающий сад, устроившись в тени пальм. Долго длилась их беседа. Сначала Дитер с Наджибом следили за происходящим, но потом отвернулись, переглянувшись. Казим, устало откинувшись на подушках, спал, Мавлюд точил камнем саблю, Хамид задумчиво за ним наблюдал. Слуга принёс кальян, и аль-Кадир с удовольствием затянулся. Дитер же последовал примеру Казима, и дремал, закинув руки за голову…

Они провели ночь в доме мудреца, а утром продолжили путь. По его совету они прибавили скорости, чтобы как можно скорее добраться до дома, так как Сакхр планирует убить своего брата. Джаффар ехал молча, припоминая беседу со старцем.

- Джаффар, я знаю, что тебя гложет, но ты страдаешь понапрасну, - Тихо сказал ему старый Абдалла. – Тебе суждено жить именно здесь, так распорядился всемилостивый Аллах, и нам не дано менять судьбу.
- Но почему всё именно так? – Горько улыбнулся юноша. – Я спокойно жил, был уверен, что Халифа – мой отец, а теперь… почему?
- На всё воля Аллаха, а он привёл тебя в эти земли, наградив сыном доброго и храброго мужчину из великого рода, а тебе дал любящего отца. И ты не прав, называя себя приёмным сыном. Пустыня – твоя мать, с ней ты сроднился, да-да, я знаю, что ты любишь Руб-Эль-Хали, и проводишь в песках много времени! – Добродушный огонёк сверкнул в глазах мудреца.
- Но… зачем всё это?
- Мы не всегда способны понять замыслов Всевышнего, даже мне это не под силу. Но без причины он не делает ничего. Вся наша жизнь – это цветная мозаика, с которой играет Аллах. Посмотри за работой мастера – когда он начинает выкладывать изображение из цветных осколков, мы не видим сути сюжета. Но когда изображение полностью готово, мы в состоянии оценить его красоту!
- А в чём заключается… сюжет моей мозаики? – Удивился Джаффар.
Мудрец вздохнул, тыкая палкой в песок. Подумав, он ответил:
- Я не могу тебе всего сказать, ибо нам не суждено знать ВСЮ судьбу. Но скажу одно: у тебя великое будущее. Ты станешь великим халифом, освободив эти земли от мерзости и разбоя. Это твоя судьба. И не противься ей. Не надо ворошить прошлое, мальчик мой, не гневи Аллаха! Смирись, и живи так, как жил раньше.
- Но… если бы я не попал сюда? Что бы ждало меня в том случае?
- Ты бы просто погиб по глупости своих родителей, взявших беспомощного младенца в опасный путь, - Ответил Абдалла. – Твоё место здесь, и только здесь.
Джаффар кивнул в ответ, думая, что бы ещё спросить у старца. Беседовали они почти до вечера, и мудрец ответил на все интересующие юношу вопросы.

Спутники мальчика заметили, что после разговора с мудрецом-отшельником он перестал печалиться и замыкаться в себе, стал более общительным, и считал часы, оставшиеся до встречи с отцом. С ещё бОльшим нетерпением он ждал встречи с «любящим» дядюшкой. Стоянки стали не такими продолжительными, на ночлег вставали только тогда, когда тьма поглощала тропу. Верблюды уверенно несли вперёд своих седоков, животным будто передалось настроение людей. Барханы начали сходить на нет, снова вырисовывалась равнина, очерченная на горизонте горным хребтом. И кисточки, украшавшие попоны животных мерно покачивались, словно маятники Судьбы, приближая момент расплаты.
По совету Наджиба Джаффар присмотрелся к купцу. Друг был прав: чужестранец кидал на юношу робкие, полные восхищения, взгляды, ища расположения сына халифа. Джаффар не заставил просить себя дважды. Он всё чаще заговаривал с немцем, рассказывал о своей родине, раскрывая секреты пустыни, описывая прекрасные оазисы, рассказывал предания и сказки. Дитер, как завороженный, слушал речи юноши, задавал множество вопросов, с интересом выслушивая ответы и пояснения. В Болене юноша нашёл благодарного слушателя, а немец, в свою очередь, поражался многогранности знаний юного собеседника.
На стоянках они сидели вдвоём, в пути их верблюды шли рядом, разговоры затихали лишь изредка. Наблюдавший за ними Наджиб прятал улыбку, не мешая их идиллии.  Но ночи Джаффар проводил в палатке друга, предаваясь его ласкам.

Шёл пятый день пути, горы приблизились, пустыня кончалась, начали попадаться клочки травы, колючки, невысокие пальмы. Юноша с нетерпением смотрел вперёд, и только лихорадочно горевшие глаза выдавали его желание.
- Джаффар, ты как-то говорил, что это твой дядя отдал тебя аль-Малику, - Повернул к нему голову Дитер. – Ты не боишься, что…
- Нет, не боюсь, - Спокойно ответил юноша, взглянув на немца. – Сакхр должен меня бояться, а не я его… Наджиб, мы скоро ступим на торговый путь, а до твоего дворца путь неблизкий. Не попасть бы в ловушку! Я подумал, дяде пока не следует знать о моём здесь появлении!
- Я уже думал об этом, - Обернулся аль-Кадир. – Мы оставили земли Сакхра по правую руку, почти миновав их. Мы не пойдём по тропе верблюдов, а немного срежем, и попадём прямо на земли моего отца. Там нас встретят, я в письме написал о нашем маршруте.
- С верой в Аллаха, - Ответил Джаффар. – И всё же нам придётся остановиться на ночлег… здесь начинаются населённые места, и отдыхать под открытым небом под носом у дяди Сакхра было бы глупо… на нас могут напасть.
- Я готов убить каждого, кто приблизится к тебе с оружием! – Неожиданно для себя самого произнёс Дитер. – Я поклялся твоему отцу отыскать тебя и защищать до последнего вздоха!
- Не давай скоропалительных клятв, - Ответил несколько удивлённый, но польщённый Джаффар, не отрывая глаз от горизонта. – Иначе я пожелаю ими воспользоваться! 
Юноша хитро взглянул на немца, и улыбнулся, благо под гутрой этого было не видно. Джаффар вырос добрым юношей, не способным причинить вреда без всяких на то причин. Да, он имел слабость к мужским ласкам, и отец об этом не ведал, - юноша скрывал свою слабость, довольствуясь этой тайной и обществом Наджиба. И та тактика, что он позволил по отношению к купцу, была не более, чем безобидной игрой, флиртом.
Если спросить юношу, почему он скрывал свои пристрастия от отца, Джаффар ответил бы, что не хочет его разочаровывать, и навлечь отцовский гнев на Наджиба. Слишком много времени мальчики проводили вдвоём, слишком часто забавлялись на охоте, слишком часто и надолго уезжали в пустыню. Им было не до девушек, а юная кровь кипела, нежная плоть требовала ласки… И однажды, в палатке, они оказались в объятиях друг друга. Слишком сладких, чтобы забыть о той ночи.
Теперь Наджибу искали невесту. Огорчило ли это известие Джаффара? Вовсе нет. Да, ему было весело с другом, но и после свадьбы они будут ездить на охоту, навещать друг друга, но отнимать мужа у его жены – это слишком…
Джаффар задумался над этим, и снова украдкой взглянул на немца. Тот случайно перехватил взгляд карих глаз, лучившихся лаской и теплом, и улыбнулся. Юноша потупил взор, и вновь взглянул на горизонт, гордо подняв голову. Дитер невольно залюбовался этим существом – гордая осанка, изящные руки, державшие палку-погонялку, и поводья, загадочный блеск ласковых глаз в обрамлении пушистых ресниц, ровная линия бровей, остальное, увы, скрывала одежда. Опять эти пошлые мысли! Дитер начал стыдить самого себя: «Да что же это такое? Ну, почему, почему этот юнец не даёт мне покоя? Почему его взгляд заставляет меня смущаться, и губы расползаются сами в идиотской улыбке?!». Он вспомнил своё видение в свете костра, когда лежал раненый в лагере Халифы. Господи, как давно это было! Он тогда принял Джаффара за девушку, жениться хотел!..
Чем больше Дитер думал, тем сильнее разгоралось в сердце пламя – пламя любви, ещё нераспознанной им. Оно жгло, обжигало душу, ранило сердце, подогревало пока неведомое желание, подпитывая разум фейерверком мыслей, чувств, эмоций. Болен не понимал того, что с ним происходило, и боялся неведомого чувства. Все эти фразы, произносимые невпопад, желание слушать голос хрупкого существа, сидеть у костра, ощущая рядом тепло его тела – ЧТО ЭТО??? Что происходит?!
Юноша, в свою очередь, наблюдал за немцем, его забавляло выражение его лица, какое-то смущённое, с примесью недоумения. Джаффар получше присмотрелся к Болену – высокий, теперь с уверенностью державшийся в седле на спине верблюда. Серо-голубые глаза с пытливым взором, забавный нос, красивый рот, удивительно светлые волосы… да, вполне ничего. Надо будет упомянуть отцу о его заслугах, пусть Халифа вознаградит его за старания. Человек с полпути домой вернулся, вернулся за тем только, чтобы его отыскать… о причинах такого поступка можно только догадываться, но Джаффар был умён. Впрочем, как и его друг, понявший, что купец влюблён в юношу.
Это льстило и забавляло. Джаффар пока не знал, как отвечать на чувства Дитера, и решил, что сейчас нужно сконцентрировать внимание на более важном деле – добраться до дома, отомстить за обиду. А потом уж и о любви подумать. Слишком сильна обида, страшнО оскорбление, нанесённое Сакхром аль-Рауфом, чтобы забыть о нём хотя бы на минуту…
- Впереди караван-сарай! – Неожиданно возвестил Наджиб, вырывая двоих из раздумий. – Остановимся там, отдохнём. Может, и новости узнаем.
- А это не опасно? – Спросил Казим, очнувшись от дрёмы. Ночь он стоял на страже, и теперь отсыпался.
- Нет, - Ответил аль-Кадир. – Я отписал отцу, что там мы будем ждать его стражников.

Караван-сарай встретил их тихим пением смотрителя, и плеском воды в поилках, где жадно пили воду несколько верблюдов, принадлежавших бедуинам, кочевавшим по здешним землям. Остальные животные с довольным видом лежали в блаженной тени раскидистых деревьев. Сами бедуины были заняты трапезой, сидя под большим навесом. Поприветствовав отдыхающих, получили в ответ приглашение присесть к скатерти. Поделившись тем, что у них ещё осталось, путники присели под навесом с бедуинами.
- Какие новости долетели до вашего слуха? – Начал беседу Джаффар, он откинул гутру, не боясь быть узнанным усталыми кочевниками. Всем известно – здешние бедуины сами страдают от нападений разбойников, и не станут помогать тому, кто их пригревает.
- Радостная весть достигла наших ушей! – Блеснул на него глазами самый молодой из кочевников. – Аббас аль-Малик убит!
- Как? Когда? – Опешил юноша. – Кто убил его?
- Кто, не знаем, но налетели на его лагерь ночью воины, сожгли палатки, перебили стражу и погонщиков, а его самого подняли на копья. Рабов и верблюдов угнали. Третьего дня это было.
- Три дня назад… - Протянул Наджиб. – А… что слышно в здешних краях? Говорят, дороги охраняются, и караваны обыскивают? Будто ищут кого?
- Верно говоришь, сын дома Пророка, - Ухмыльнулся один из бедуинов. – Ищут. Ищут юношу-раба, лицом схожего с девушкой. Говорят, сбежал он из дома Сакхра аль-Рауфа, прихватив ценности. А караваны обыскивают стражники брата халифа, говорят, он со своими сообщниками на верблюдах передвигается.
Сказав это, бедуин покосился на Джаффара. Дитер, почуяв неладное, незаметно взялся за рукоять сабли, но тут же отпустил его, поймав предупредительный взгляд Казима.
- Что ещё знаешь, сын песков? – Прищурился Джаффар.
- Знаю, что тот, кого ищут, передо мной сейчас сидит, - Ухмыльнулся кочевник. – Нет, выслушай меня!..
Наджиб вовремя схватил Джаффара за руку, иначе бы мальчик выхватил саблю и раскроил череп бедуина.
- Говори, кочевник! – Приказал Наджиб, - Что ещё ты знаешь, но помни: если мне не понравятся твои речи, берегись!
- Зря ты так злишься, да благословит Аллах твой род! – Поклонился бедуин. – Меня зовут Саид, наш род кочует по здешним землям в поисках корма для наших верблюдов. Что ты хочешь от меня услышать?
- Не появлялись ли поблизости стражники Хакима аль-Кадира?
- Вчера мы шли по тропе верблюдов, идущей к блаженным апельсиновым рощам. Там была небольшая стычка – разбойники напали на десятерых всадников, никто из воинов, увы, не выжил. На их щитах был герб рода Кадиров.
- О, Аллах! – Выдохнул Наджиб. – Без них нам не пройти…
- Вот что я предложу вам, храбрые путники, - Опять поклонился Саид. – Что скрывать? Мы знаем, кто вы, и куда идёте – молва бежит впереди вас. Оставаться здесь вам опасно, помощи ждать бессмысленно, после небольшого отдыха мы пойдём дальше. Но мы с радостью проводим вас к землям аль-Кадира, да благословит Аллах всех его детей, и осенит его дом своей милостью!
Немного посовещавшись, решили принять помощь бедуинов – другого выхода не было. Кочевников трогать не будут, и бедуины проведут их по безопасной дороге. К утру во дворце Хакима будут. Всего-то ничего осталось – ночь пути…
Время, проведённое в пути среди бедуинов, прошло без происшествий. Кочевники провели храбрецов тайной тропой, не позволив отдохнуть за ночь ни минуты. Верблюды уверенно шагали вперёд, повинуясь воле погонщиков. Слабый ветер развевал плащи арабов, шурша травой и шелестя листвой кустарника. К утру ноздри защекотал аромат благоухающих роз, и с первым лучом солнца, блеснувшим на крыше дворца, ветер донёс пение муэдзинов. Остановились для того, чтоб вознести молитву, и возблагодарить Аллаха за благополучное завершение нелёгкого похода. Здесь были земли Хакима аль-Кадира, охраняемые его многочисленной шуртой, здесь на них не посмеют напасть.
Направились прямо к дворцу. Дорога скрывалась в тени высоких пальм, гранатовых и апельсиновых деревьев, беспрестанно щебетали невидимые глазу птицы, верблюды вышагивали по ровной дороге, ускорив шаг – почуяли воду. Недалеко от дворца к каравану подьехали пятеро воинов, со щитами и луками за спинами, у каждого – кривой меч, и кинжал. Богатая сбруя коней поблескивала в свете солнца, кисточки покачивались в такт конской поступи.
- Кто такие? – Окликнул их начальник стражи. – С какой целью ступили на земли аль-Кадира?
- Приветствую тебя, храбрый и благородный Хикмет! – Воскликнул Наджиб, шедший рядом с Саидом. – Мой отец сейчас в своём дворце?
- Да благословит вас Аллах! – Почтительно поклонился Хикмет. – Не признал вас. Да, господин мой у себя, мы со вчерашнего вечера вас ожидаем…
- Хорошо, что дождались, - Проворчал проезжавший мимо стражника Казим.
Уступив просьбам Наджиба, бедуины встали лагерем у дворца его отца. Здесь они получили роскошный обед, запас провизии и щедрую награду. Так же им достались и верблюды, на которых приехали храбрецы. Благодарные кочевники не уставали славить доброту и благородство аль-Кадира далеко за пределами халифата. Их хвалебные речи долетели даже до пустыни Нефуд…

Весь небольшой отряд направился к воротам роскошного дворца, миновали внутренний дворик с раскидистым садом, благоухавшим розами, и блестевшими в лучах солнца струями фонтанов, и вошли в здание, оказавшись в прохладе залы.
Дитер с интересом огляделся: всё роскошное убранство дворца говорило об огромном состоянии его владельца. Полы сплошь застелены яркими коврами, белёные стены покрыты богатой росписью, многочисленные орнаменты покрывали и колонны, окна оплетали искусной работы резные решётки, ветерок колыхал лёгкие занавески из лучших шелков Китая, на изящных низких столиках стояли расписные вазы, бронзовые блюда с фруктами, сластями и хлебом. Свет отражался в начищенных серебряных чайниках, столики окружали шёлковые подушки, у стен стояли многочисленные лари. Под потолком на толстых цепях висели бронзовые светильники. Безумно красиво! Дитер с замиранием сердца разглядывал удивительный интерьер залы, и не заметил вошедшего Хакима аль-Кадира, хозяина всего этого великолепия. Визитёры (все, кроме зачарованного купца) приложили руку ко рту и лбу, и поклонились хозяину дома.
- Я вижу, мой дворец очаровал вас, уважаемый купец? – С улыбкой спросил араб вздрогнувшего Болена.
- Извините, я вас не заметил, уважаемый аль-Кадир, - Покраснел Дитер, - Ваш дворец великолепен!
- Мне приятны ваши слова, чужестранец, - Жестом он пригласил гостей к столику, где их ждал кувшин с розовой водой. – Выпейте холодного напитка с дороги. Скоро подадут обед. Джаффар, сын света Аравии, да благословит тебя Аллах! Я рад видеть тебя живым! Я хочу узнать подробней о твоих злоключениях, но сначала отдохни и поешь!
- Спасибо за вашу помощь, о благородный аль-Кадир, да осенит Аллах своей милостью ваш дом! Спасибо за заботу вашу, я с радостью приму ваше приглашение и поведаю о своих злоключениях после.
Хаким мягко улыбнулся юноше, коснувшись его груди. Потом хлопнул в ладоши, появились несколько слуг, и отвели путешественников в купальню, где их намыли с дороги и умастили кожу ароматными маслами. Дитер украдкой пытался разглядеть юношу, но Джаффар возлежал на кушетке, скрытой за фонтаном, купец разочарованно вздохнул, и отдался во власть рук массажиста. После они вернулись в залу. Там их уже ждал Хаким, восседавший на самой высокой подушке рядом со столиком, где источали аромат горячие блюда на подносах. Только сейчас Дитер внимательно рассмотрел аль-Кадира. Араб был одет в просторную белую рубашку, красный кафтан (не знаю точное его название) и красные же штаны, ступни обуты в шитые шёлком шлёпанцы. Голову украшал небольшой тюрбан с огромной бриллиантовой брошью. Унизанные кольцами пальцы, золотые браслеты на запястьях, и золотая цепь с искусной работы кулоном на шее.
После вкусной и, главное, сытной трапезы, откинулись на подушках, и начали подробный рассказ обо всём, что случилось с того момента, как Джаффар решил проследить за злополучным караваном. Хаким внимательно слушал, иногда задавал вопросы, кивал, и всё больше хмурился. К концу повествования он был мрачнее тучи, и в раздумьях поглаживал свою аккуратную бородку.
- Я слышал о смерти Аббаса. Достойная кара для такого мерзавца. Аллах велик, и его рука справедливо карает.
- Уважаемый Хаким, - Произнёс Казим. – Посланные нам на встречу стражники, по словам бедуинов, попали в ловушку аль-Рауфа, убиты все…
- Да, Сакхр… - Прищурил глаза Хаким. – Сакхр… кого он из себя вообразил? Его нужно остановить, пока не слишком поздно.
- Хаким, свет ислама, лучше скажите, что с моим отцом? – Почти прошептал Джаффар. – Наджиб сказал, что он болен…
- Да, он плохо себя чувствовал до недавнего времени, - Улыбнулся араб. – Но сейчас ему лучше, я взял на себя смелость сообщить ему о твоём спасении, но не стал говорить, кто виноват в твоём похищении. Но об этом мы с тобой поговорим утром. Переночуйте в моём дворце, а завтра мы направимся к Халифе!
Хозяин дворца хлопнул в ладоши, и гостей развели по приготовленным комнатам. Дитеру досталась спальня с великолепным видом на благоухающий сад, залитый серебристым светом луны. Купец удивился – оказывается, весь день прошёл в купальне, едой и разговорами!
Он оглядел комнату: посреди неё стояла большая кровать с красными простынями и горой мягких подушек, скрытая под лёгким балдахином, расшитым золотой нитью. Стены скрывались под лёгкой вязью орнаментов, окна загораживала такая же резная решётка, как в зале, на столиках горели бронзовые лампы, у кровати стояла большая чаша с водой, в которой плавали бутоны роз. Весь воздух комнаты был пропитан чудным ароматом Востока. Ноги немца утопали в густом ворсе ковра. Дитер присел на край кровати, и опустил голову на руки. Сон не шёл. Он видел, как Джаффара проводили в соседнюю комнату, и эта мысль не давала покоя. Нежится там, наверное, в объятиях этого выскочки!
Дитер осадил свои мысли, и заставил себя задуматься, заглянул себе в душу, стараясь разобраться в бурлившем водовороте мыслей и чувств. И тут он понял: он влюбился, влюбился безнадёжно, трепетно и нежно. В сына халифа. Мало того, Дитера снедала ревность. Докатился. Наверное, здесь за это казнят…
Болен ещё раз всё взвесил. Как ни странна догадка, он не испугался, наоборот, стало немного легче. И что теперь делать? Любовь горела в сердце, принося муки недосказанности. А Джаффар? В последнее время он весьма благосклонен. Но стОит ли разрушать зыбкие узы дружбы, связавшие немца с сыном арабского халифа? Но не сказать, значит, признаться в своей трусости. Дитер не был трусом, но ему было присуще благоразумие. Он решительно встал с кровати: он пойдёт к Джаффару, и расскажет юноше о своих чувствах к нему. Лучше открыться, чем скрывать и жалеть об этом весь остаток жизни. Глубоко вздохнув, немец открыл дверь спальни, и направился к соседней комнате. Тихо постучал… Ни звука… Может, юноша всё же один? А вдруг он спит?
- Мне ничего не надо! – Раздался из-за двери бархатистый голос. Сердце радостно заколотилось в груди: не спит!
Дитер отворил дверь, и тихо вошёл в спальню Джаффара. Комната почти не отличалась от его собственной, только вместо роз в ней пахло жасмином. Тонкий аромат разлился в воздухе незримым покрывалом, обволакивая всё вокруг. В окно светила луна, на столиках горели светильники. У одного из них стоял Джаффар и пил воду из серебряного стакана. Юноша был облачён в просторные штаны, перехваченные широким шарфом-поясом и полурасстёгнутую рубашку, подчеркнувшие его юношескую хрупкость. Его чёрные кудри, блестевшие в свете ламп, словно отполированное эбеновое дерево, мягко струились по плечам, грациозная осанка, красивое тело – это не человек, а ангел во плоти! Его колдовские глаза с интересом и насмешкой взглянули на купца.
- Заходить в спальню юноши – дурной тон, - Тихо произнёс он. – Да ещё ночью…
- Извини, мне не спалось, и я решил тебя проведать, - Болен с трудом подбирал слова, и его растерянность не ускользнула от Джаффара. Он не сводил глаз с немца, и Дитер под этим сладостным взглядом чувствовал себя, как зефир на солнце.
- Хвала Аллаху, со мной всё в порядке. – Улыбнулся юноша. Только улыбка была мягкой. И хитро прищурил глаза. – Теперь возвращайся к себе! Тебе нельзя находиться ночью в спальне наследника халифа!
- Я… я хотел поговорить с тобой, если тебе удобно… - Сглотнул Дитер, во рту как назло пересохло. Гордо подняв голову, и улыбаясь уголками губ, Джаффар протянул ему стакан воды с ароматом лимона.
- Говори, раз пришёл. Мне самому не спится.
Дитер кивнул, и замолчал ненадолго, собираясь с мыслями. Тишину нарушала только трель сверчков за окном. Дитер покусывал верхнюю губу, не зная, с чего начать. Джаффар выжидательно на него глянул, отправляя в рот свежий финик.
- Ну? Ты всю ночь тут стоять будешь?
- Джаффар, я знаю, это прозвучит дико, - Тихо начал он, не в силах взглянуть на юношу. – Но… я… ты… ты мне нравишься, и я… влюбился, кажется… я люблю тебя, Джаффар, храбрый юноша из гордого рода Рауфа…
Он взглянул на Джаффара. Тот ласково ему улыбался, потом недвусмысленно взглянул на кровать. Юноша взял немца за руку, и подвёл к ложу.
- Я знаю, Дитер. Я давно вижу, как огонь полыхает в твоём сердце.
Он освободил Болена от одежды, и знАком сказал лечь. Потом медленно обнажился сам. Немец зачарованно наблюдал за этим действом, отмечая отсутствие малейшего изъяна на теле возлюбленного.
С шорохом на ковёр упал пояс, потом рубашка, за ними последовали штаны вместе с нижним бельём. На теле мальчика осталась только цепочка с изящным кулоном, усыпанным каменьями – подарок Наджиба, который тот приподнёс другу после обеда. Джаффар лёг на ложе рядом с немцем. Болен ощущал нежный аромат апельсина, чувствовал возбуждение в каждом движении юноши, видел, как член его начал твердеть. Арабский наследник припал к губам Дитера, проникая ему в рот, даря глубокий поцелуй, от которого закружилась голова. Купец провёл рукой по шёлковой коже спины, прикоснулся к волосам, пропустив пряди сквозь пальцы. Проводил руками по стройным бёдрам, чувствуя, с каким желанием и нежностью Джаффар отвечает на его ласки.
Горячие поцелуи, осторожные прикосновения – всё это было ново для Дитера, что обостряло ощущения. Болен с удовольствием отдался в плен нежных рук любовника, его стоны вызывали нежную улыбку на устах юноши. Мальчик явно был знаком с искусством мужской любви! Его глубокие поцелуи, сводящие с ума, эти смелые ласки, заставлявшие дрожать каждую клеточку тела – Дитер не мог больше терпеть. Его рука скользнула между этих совершенных ягодиц, и коснулась самого заветного…
- Ты что себе позволяешь? – Тихо пожурил его юноша.
- Джаффар, я хочу тебя! – Дитер повторил попытку. Но юноша откинул его руку:
- Перевернись!
Недоумевая, Болен выполнил просьбу любовника, и через мгновение почувствовал прикосновение рук к своей заднице.
- Джаффар! Нет! Ты не понял!...
- Помолчи! Ты сам ко мне пришёл.
С этими словами юноша заставил Дитера немного повернуться на бок, и, помогая себе рукой, медленно и осторожно проник в него.
- Джаффар, что ты со мной делаешь, - Прошептал Дитер, стараясь увернуться от первого мягкого толчка. – Это я должен был…
В следующий момент он застонал в подушку, ощущая юношу внутри, первые толчки вызывали боль, но потом она постепенно ушла, уступив место наслаждению. Джаффар медленно двигался в нём, постанывая от удовольствия, вызволяя и снова отправляя свой член в горячий плен плотных стенок внутри любовника. Страсть кипела в изящном теле Джаффара, он едва сдерживал её, шептал нежные слова, ласкал тонкими пальцами бёдра немца, целовал плечи, скулы, вдыхал аромат его волос. Его любовник застонал, сладко, тихо… юноша направил свою ладонь вниз его живота, и ощутил возбуждение.
- Так тебе нравится, - Улыбнулся он, и принялся ласкать его член. В его ловких и умелых руках Дитер дошёл до предела и с громким стоном кончил на великолепное покрывало, чувствуя, что и Джаффар ускорил темп, напрягся и пролился внутрь немца, орошая его своим семенем. Потом выскользнул, встал, и налил себе воды. В полумраке слышалось его шумное дыхание.
- Ох, Джаффар, - Дитер перевернулся на спину, задницу саднило, тело дрожало от чувственных ласк арабского юноши. – Что ты со мной сделал? О, боже…
- Ты сам меня просил, - Удивился юноша, с недоумением глянув на Дитера, разбросавшего руки-ноги по его кровати. – Разве нет? Ты сам пришёл ко мне, говорил о любви…
- Я не отказываюсь от своих слов, - Дитер нашёл силы подняться, подошёл к мальчику и отобрал у него стакан с водой, в одно мгновение осушив его. – Я люблю тебя. Понимаешь? Люблю. И хочу быть рядом с тобой! Впервые я увидел тебя в свете костра, тогда, когда лежал раненый в вашем лагере. Уже тогда я полюбил тебя. И с полпути сюда вернулся из-за тебя. Не могу я без тебя жить, ты стал смыслом моей жизни, Джаффар! И пришёл сказать тебе об этом. А ты… - Дитер нежно провёл рукой по щеке мальчика.
- Я что-то сделал неправильно? – Поднял брови юноша.
- Ты был великолепен! – Дитер коснулся губами нежных губ юноши. – Но… если на чистоту, то ЭТО я хотел сделать с тобой, но так тоже неплохо…
- Я сын халифа, - Нахмурился Джаффар. –  А не гаремный мальчик!
- Хорошо, пусть будет по-твоему! Я не против! – Он обнял юношу, а про себя подумал: «Ничего, подожду! Моя любовь растопит твой лёд. Очень скоро ты сам отдашься мне!».
- Ты тоже мне нравишься. – Помолчав, произнёс Джаффар. – Если твоя любовь так сильна, как ты говоришь, я поговорю с отцом, чтобы он оставил тебя во дворце.
После этого они расстались, и Дитер вернулся к себе. Так спокойно он уже давно не спал.

Утром в спальню купца вошёл слуга, и раздвинул занавеси на окне.
- Доброго утра, господин, - Почтительно поклонился молодой араб. – Меня зовут Селим, и я буду прислуживать вам сегодня.
Он притащил таз и кувшин с водой, обтёр тело немца, помог облачиться в одежды из тонкой ткани, и проводил его в обеденную залу, где все уже сидели на подушках, ожидая завтрака. Отсутствовали только Хаким и Джаффар.
Дитер присел на подушки, вздрогнув от несильной боли после вчерашнего вторжения юноши. Немец поморщился, но этого никто не заметил, кроме Наджиба, и на его устах мелькнула и тут же исчезла понимающая улыбка.
Сидя вокруг скатерти с яствами, тихо беседовали, ожидая сына Халифы и хозяина дворца. Вскоре появились и они, входя в залу со стороны покоев Хакима. Аль-Кадир по-отечески обнимал юношу, и что-то тихо шепча, дал ему маленький, из плотной чёрной ткани мешочек. Джаффар тут же его спрятал, сверкнув глазами…
Позавтракали очень плотно – нужно было проделать немалый путь, и времени на частые стоянки не было. Ели долго и много, пока не опустошили все подносы. Дитер, хорошо отдохнувший сначала в объятиях Джаффара, потом в плену сна, с аппетитом уплетал мясо с пряными приправами, свежие овощи и мягкий хлеб. По примеру Джаффара, лакомился булочками, обмакивая их в сливки и поливая золотистым мёдом. Трапезу закончили крепким горячим кофе.
Вознесли молитвы о добром пути и вышли во двор, где уже стояли осёдланные кони, рывшие копытами землю. Дитеру достался красивый рыжий тонконогий скакун по кличке Сулейман. После многодневного пути в неудобной позе на спине верблюда купец с удовольствием вскочил на коня. Не теряя времени, покинули дворец, направляясь к землям Рауфов.
Солнце стояло ещё невысоко, и небольшая кавалькада рысью направилась по ровной тропе. В седле предстояло провести целый день, поэтому у каждого у седла висела своя фляжка с водой, и небольшой запас фиников, лепёшек и орехов. В лицо дул прохладный утренний ветер, воздух наполнял аромат зелени. В этот раз их дорога пролегала по цветущей местности, лишь раз предстояло проехать по краю великих песков. И кони легко бежали по ровной местности, не зная устали.
Сулейман оказался на удивление умным жеребцом, и вскоре Дитер отпустил поводья, зная, что конь не отстанет от собратьев, и задумался. Вчера вечером он заснул, утомлённый, а утром от раздумий оторвал Селим. За трапезой тем более времени на оценку впечатлений не было. Теперь, видя, что все всадники погружены в свои собственные мысли, Дитер так же предался размышлениям.
В душе боролись противоречивые чувства. Он добился, чего хотел – нашёл, спас и подружился с Джаффаром, ради своей любви закрыл глаза на то, что тот мужчина. И ночь любви… мальчик с воинственным нравом, так ласков в постели. Его ласки – нежней прикосновения крыльев бабочки, его поцелуи слаще мёда, а дыхание ароматней роз… с Джаффаром так хорошо наедине! Но это было не совсем то, что Дитер ждал от их близости. Купец сам хотел овладеть юношей, обладать его красивым телом, слушать тихие стоны, целовать нежные губы, шепча на ухо ласковые слова… а вместо этого юноша сам его трахнул. И ему явно пришлось не по нраву желание немца овладеть им.
Настоять на своем Дитер не решался. Мало ли что будет? Может, в этих краях отрубают руки за попытку принудить к близости араба? Нет уж, не стоит пороть горячку. Пусть само собой всё наладится. Дитер будет терпелив, и, в конце концов, заслужит доверие мальчика, и тот сам ему отдастся. Купец взглянул на Джаффара, скакавшего рядом на чёрном коне. Поймав взгляд любовника, юноша улыбнулся. Так нежно и очаровательно, что Дитер едва сдержался, чтобы не прильнуть к его красивым губам…
Поговорить они смогли только вечером, когда остановились на отдых. Стреножив коней, развели небольшой костёр, и приготовили ужин из того, что было в запасах. После ужина Джаффар остался на карауле, остальные легли, закутавшись в шерстяные плащи. Юноша тихо напевал, шевеля веткой в костре. Дитер выбрался из-под одеяла, неслышно подошёл, и присел рядом. Некоторое время он слушал пение мальчика, не решаясь прервать этот чудный голос, так изменивший его судьбу.
- Почему не спишь? – Спросил Джаффар, стараясь не разбудить их спутников.
- Не хочется, - Признался Болен. – Я готов тебя всю ночь слушать.
- Тебе нравится, как я пою? – На губах юноши появилась смущённая улыбка, он с интересом взглянул на купца.
- Да, Джаффар, очень. Аллах наградил тебя талантом, которому нет равных! – Помолчав, продолжил. – Я впервые тебя услышал в ту ночь, когда ты меня спас. Твой голос преследовал меня во сне. Потом, по дороге в Александрию, я понял, что не прощу себе, если не вернусь к тебе. И там, в лагере Аббаса я узнал тебя по твоему пению.
- Ты слышал меня? – Поднял брови Джаффар, и помрачнел, припомнив ту ночь. – Я так тихо пел. Я знал, что на рассвете встречусь с Аллахом, потому пел, вспоминая отца, дом, друзей…
- Ты храбрый юноша, - Взглянув на Джаффара, прошептал Дитер. – Даже перед лицом смерти. Если бы ты не запел… - Болен вздрогнул от одной своей мысли.
- К чему думать о том, что могло бы быть? – Улыбнулся юноша, глядя в костёр, потом поднял искрившиеся лёгкой грустью глаза на Дитера. – Всё закончилось. Почти всё…
Он легонько коснулся руки купца. Тот придвинулся поближе, провёл ладонью по нежной щеке Джаффара, и припал к его губам, даря нежный поцелуй. Юноша ответил с не меньшей страстью, но прервал их занятие, когда Болен попытался увлечь его на землю.
- Тебе не кажется, что здесь не самое подходящее место? – Приподнял брови юноша. – Потерпи, вот приедем во дворец…
- Ради тебя всё что угодно! – Он поёжился.
- Идём, надо разбудить Казима. Наше дежурство кончилось.
Когда сириец занял пост у костра, купец и Джаффар закутались в плащи и заснули, улёгшись рядышком, пытаясь хоть как-то согреться в ночном холоде.

Утром продолжили путь, и к полудню сердце юноши радостно забилось при виде знакомого с детства, такого родного дворца Халифы аль-Рауфа.
Купола выделялись на фоне голубого неба, и венчавшие их узкие полумесяцы сияли в лучах солнца расплавленным золотом. Чуть поодаль виднелись минареты большой мечети, пение муэдзинов которой будило мальчика по утрам. На почтительном расстоянии располагались дома, принадлежавшие обласканным придворным. Далее находились поселения крестьян, фруктовые рощицы, поля, где выращивали хлеб и душистые специи. Всё это великолепие размещалось рядом с большим озером, в котором купалось солнце. Воздух наполнился ароматом роз, кофе и ржанием лошадей.
Не в силах терпеть, Джаффар устремился вперёд, настёгивая коня. Остальным пришлось сделать то же самое. Юноша нещадно погонял скакуна, не спуская глаз с приближавшихся стен дворца. Взмыленный жеребец с громким ржанием стал на дыбы возле входа. Следом по дорожке влетела отставшая кавалькада во главе с Хакимом.
Джаффар спрыгнул на землю, и подбежал к ступенькам роскошного дворца, в нерешительности остановившись перед Халифой, который вышел во двор, чтобы узнать причину шума.
Юноша взглянул на приёмного отца. Араб нисколько не изменился со времени их последнего разговора, только скорбные складки в уголках губ, да осунувшийся взгляд выдавали его душевные терзания, и были результатом бессонных ночей. Халифа, увидев сына, пошатнулся, глаза его заблестели от слёз радости, и губы задрожали. Аль-Рауф с трудом улыбнулся, сглотнув тяжёлый комок.
- Сын мой, алмаз моего сердца, - С трудом прошептал он. – Ты жив, слава Аллаху!
Джаффар смотрел на Халифу, в его душе поднялась буря сомнений, боли и терзаний. Но, увидев радостные искорки в блестевших отцовской любовью глазах халифа, юноша взлетел по ступенькам, и упал в объятия аль-Рауфа, прижавшись к его груди.
- Отец, - Шептал он, вдыхая аромат амбры и сандала, исходивших от одежд араба. – Отец, прости, что не послушал тебя! Мне было так плохо без тебя…
Не сдержавшись,  юноша заплакал, уткнувшись в плечо Халифы. Аль-Рауф дрожащей рукой гладил сына по волосам, целовал в висок, не замечая, что и по его щекам бегут слёзы.
- Сын мой любезный, сокровище моё, - Шептал он, успокаивая Джаффара. – Не вини себя, не надо! Раз так случилось, значит, это было угодно Аллаху! Не плачь, не надо. Ты дома, со мной, утешься! Сейчас я прикажу слугам помыть тебя с дороги, пусть аромат благовоний освободит от страданий твою душу. Потом будем обедать.
- Отец, я должен очень многое тебе рассказать…
- После, сначала отдохни с дороги, Джаффар, радость моего сердца, потом скажешь мне всё, что пожелаешь. – Он поцеловал сына в лоб, и взглянул на его спутников. – Я рад приветствовать вас в своём дворце, храбрые воины!
Халифа дважды хлопнул в ладоши, и приказал слугам позаботиться о гостях, сам же проводил сына до покоев и спустился в залу, где отдал распоряжения подать обед. В раздумье он стоял, глядя в окно, слушая шелест листьев инжирного дерева, и пение птиц. Думал обо всём, что узнал от Хакима, вспоминая мимолётное сомнение в глазах сына… значит, брат не только Джаффара похитил,  но и ещё рассказал ему обо всём. Да, тяжёлый будет разговор с Джаффаром… Брат. Этого халиф ожидал меньше всего, - родной брат посмел посягнуть на жизнь его сына! Куда катится этот мир? Халиф тяжело вздохнул, покусывая губу. Он мог бы простить Сакхру грабежи, но попытку убить наследника – сможет ли он простить ЭТО брату?..
- О Сакхр, брат мой, что ты сотворил? – Вздохнул халиф. – О чём ты только думал?
- О наживе, - Ответил мягкий голос.
Халифа вздрогнул и обернулся, рядом стоял Хаким. Он уже привёл себя в порядок, и спустился в залу.
- О наживе? Но Сакхру ли жаловаться на бедность? – Поднял брови халиф.
- Он хочет, чтобы всё твоё богатство унаследовал ЕГО сын, а не… Джаффар. Он и на моих воинов руку поднял, колодцы отравил, чтобы твой сын до дому живым не добрался. Но мальчика хранит сам Аллах! КАК они умудрились пески пересечь, где ни одного колодца нет, до сих пор удивляюсь!
- Где вы нашли Джаффара? Ты мне ничего не написал по этому поводу.
- Иноземный купец с моим сыном нашли караван Аббаса почти одновременно, и вырвали его из когтей этого жирного дьявола. После мне донесли, что аль-Малика казнили люди твоего брата. Казнили за то, что он упустил Джаффара. Если бы замешкались с поисками, ты бы сегодня не обнимал своего сына… Твой брат приказал Аббасу сделать то, на что сам оказался неспособен…
- Довольно, Хаким, сейчас я не хочу слышать о Сакхре… спасибо тебе за всё, что ты для Джаффара сделал! Я никогда этого не забуду! Что хочешь проси у меня, всё сделаю! Я твой должник навечно!
- Купца благодари, - Хитро улыбнулся Хаким. – Он первый до лагеря добрался, на их шум уже и мой сын прискакал. Мне ничего от тебя не нужно, твоя дружба дороже всего… а вот сын мой… впрочем, об этом потом.
Двое мужчин обернулись, встречая входивших в залу гостей. На лице халифа отразился испуг, когда он увидел Казима.
- Аллах всемилостивый, неужели призраки начали принимать обличье живых?!
- Нет, благородный халиф, да хранит Всевышний твой род, - Улыбнулся сириец. – Я жив и здоров.
Вкратце он поведал Халифе историю своего спасения.
- Воистину Аллах удивляет нас своей милостью, - Халиф сделал пригласительный жест. – Прошу отобедать с дороги.
Все расселись вокруг расшитой золотом скатерти, уставленной подносами с душистым мясом, хрустящим хлебом, овощами, фруктами, мёдом и сластями. Гости накинулись на еду, воздавая хвалу умению повара готовить. Халиф лишь благосклонно кивал на их похвалы. Он посмотрел на Джаффара, сидевшего рядом, уминавшего кусок баранины. Халифа отметил, что сын исхудал, а в глазах появился недобрый блеск. Сын возмужал за эти недели, жизнь отхлестала его, сделав из безобидного щенка опасного зверя.
Халифу поведали о поисках и спасении его сына, и об опасном переходе через пески. В глазах старших Наджиб возвысился, что весьма его позабавило. Провести караван по пескам, скрывшим последние следы дороги и не заблудиться  - это искусство. И Наджиб доказал своим поступком, что он достойный сын своего отца.
После обеда Джаффар удалился с отцом в его покои. Все разбрелись по комнатам, замешкался только Наджиб, сопровождая Дитера.
- Как тебе мой друг? – Спросил он опешившего немца. – Правда, хорош в постели?
- Откуда… - Растерянно взглянул Дитер на араба.
- У тебя на лбу всё написано, аж светишься весь! – Усмехнулся аль-Кадир. – Только не показывай своих чувств к нему открыто. Иначе будешь евнухом в гареме его отца!
- Ты угрожаешь?
- Зачем мне угрожать тебе? Это выбор Джаффара, но если он разочаруется в тебе – познакомишься с моим мечом! Запомни это.
Похлопав немца по плечу, Наджиб отправился в выделенную ему комнату, чтоб отдохнуть после всех передряг.

- Джаффар, сын мой, если ты не готов к разговору, я могу и подождать. – Халифа пригладил волнистые волосы юноши.
- Нет, отец, я хочу услышать правду. Услышать её от тебя.
- Что ты хочешь узнать?
Юноша взглянул на аль-Рауфа, в глазах мальчика стояли слёзы, он закусил губу, чтоб не расплакаться в очередной раз.
- Почему ты скрыл от меня, что я… что я приёмыш?
Халиф ждал этого вопроса, но оказался к нему не готов. Он обнял сына за плечи, и прижал к себе. Задумчиво Халифа смотрел на орнамент на стене, на его изящные изгибы, тщательно обдумывая ответ. Перед его глазами, сменяя друг друга, пронеслись картины из прошлого – смерть сына, поездка к мудрецу, встреча с мальчиком в пустыне, любопытный взгляд его добрых глазёнок. Уже почти двадцать лет прошло с момента их первой встречи, а было всё словно вчера. Всё это время аль-Рауф растил мальчика, отдавая ему всю свою любовь, на какую только было способно его сердце.
- Джаффар, услада моего сердца, лучик моей жизни, - Тихо начал араб. – Я не говорил тебе об этом потому, что никогда не считал тебя приёмным сыном. Для меня ты был, есть и останешься любимым ребёнком, кровью от крови моей. Я любил и продолжаю любить тебя, моё сердце всегда с тобой. Тебя мне подарил Аллах, услышавший мои молитвы, и я ценю сей щедрый дар! Мальчик мой, мой возлюбленный сын!
- Я тоже тебя люблю, и никогда не сомневался в твоей любви ко мне, я чувствую её на каждом шагу. Даже там, в плену, я чувствовал твою поддержку, - Джаффар прижался к широкой груди араба, обняв его, как делал это в детстве, - Я горжусь тем, что ты мой отец! Но, молю, расскажи, как я попал к тебе? И кто мои родители? Кто Я?
Аль-Рауф взял сына за руку, и увлёк на край постели. Там, под балдахином, он снова прижал сына к своей груди, и его голос снова зашелестел в тишине комнаты:
- Твои родители, наверное, родом из Германии, оттуда, по крайней мере они прибыли к нам на большом корабле, и ты вместе с ними. Твоя мать была очень больна и искала помощи отшельника Абдаллы. Наняв бедуина, твои родители отправились к нему через пустыню, взяв и тебя. По дороге вы попали в песчаную бурю… твои родители едва не погибли. А тебя спас кочевник. Он совершенно не знал, что с тобой делать, и отдал тебя мне.
- А ты что в пустыне делал? – Взглянул на араба юноша.
- Я? Я тоже ездил к Абдалле, за советом. Мой сын незадолго до этих событий трагически погиб, а жёны, как я ни старался, не рожали мне сыновей. По совету матери я отправился к отшельнику. Он сказал, что сына мне родит великая Руб-Эль-Хали, и я буду счастлив, приняв её дар. Возвращаясь домой, я встретил кочевника, совершенно отчаявшегося. Похоже, ты совсем измучил его своими вопросами, бедняга рвал на себе волосы. – Халифа улыбнулся, припомнив ту сцену. – Я вернулся домой, и запретил людям болтать о твоём происхождении. Я всегда и всем говорил, что ты МОЙ сын.
- А корабль? Разве родня не искала меня? – Поднял брови Джаффар. Он с интересом слушал эту историю, удивляясь, что ничего этого не помнит, кроме эпизода с кочевником.
- Родители искали тебя, но недолго. На пятый день они покинули наши края. Больше мы о них не слышали. Больше тебя никто не искал. Но если ты захочешь разузнать о своей родне, я не буду препятствовать… - Халифа пригладил волосы сына, глядя на его грустное лицо.
- Нет, - Мотнул головой Джаффар, и снова прижался к халифу. – Я никого не хочу искать. Зачем? Если и живы мои родители, то они давно постарались обо мне забыть. Ты растил и воспитывал меня, ты не оставил меня в беде. Ты мой отец. Ты и никто другой! И я рад, что скрасил твою жизнь, и утешил твою скорбь по погибшему в когтях леопарда сыну…
- Откуда ты это знаешь? – Поднял брови Халифа, внезапно выпустив сына из объятий. – Кому я должен вырвать язык? Об этом запрещено говорить в стенах дворца!
- Вырви язык дяде Сакхру, от него я узнал о твоём горе, и о своём происхождении. И это он подкупил твоего охранника, выпустившего зверя из клетки…
- О, Аллах! – Аль-Рауф забегал по комнате. – В моего брата вселился злой дух! Что ещё он тебе сказал?! Какой яд вливал в твою нежную душу?
- Предлагал объединиться с ним, чтобы сжить тебя со свету, - Джаффар мрачно посмотрел в полные гнева и ужаса глаза Халифы. Лицо араба исказила неимоверная злоба. – А ещё богатства сулил, если я с ним ложе разделю. Я отказал ему, и пригрозил рассказать всё тебе. Он же попытался овладеть мною силой… у меня не хватило сил задушить его цепью. Прости, отец, что поднял руку на твоего брата. Я отказался помогать ему, и он отдал меня Аббасу, заплатив ему за моё убийство… Аббас же не торопился выполнять поручение своего союзника.
- Слава Аллаху! – Воздел руки к небу халиф и тяжело опустился на край кровати рядом с сыном. – Тебя оберегает сам всевышний! Хорошо, что этот мерзавец замешкался. Хотя, учитывая слухи о его жадности…
- Ты не учёл слухов о его похоти, - Кисло усмехнулся Джаффар. – Он домогался меня. Поняв, что ему ничего не светит, он попытался изнасиловать меня, но получил хороший удар ножом! В отместку он приказал казнить меня на рассвете.
Халифа, поражённый, сбитый с толку всеми этими новостями, ошарашено смотрел на сына.
- Мой мальчик, несладко же тебе пришлось, ох, как несладко! Ты говоришь, тебя домогались… с тобой всё в порядке, ты не ранен?
- Нет, отец, я невредим, если не считать нанесённой мне обиды. А потому хочу задать ещё один вопрос: что ты намерен делать дальше?
Халиф вздохнул, и, глядя на сына, ответил:
- Такого оскорбления я не простил бы и родному отцу! А Сакхр… слишком далеко зашёл мой брат.
- Если ты ещё не уверен в своём решении, вот тебе слова отшельника Абдаллы: если ты не убьёшь брата, посягнувшего на твой род, брат сам убьёт тебя. Да, отец, - Ответил юноша на удивлённый взгляд халифа. – Мы случайно попали к Абдалле, и он просил передать тебе, что пришло время избавить благородный розарий от репьев.
- Джаффар, ты не прекращаешь меня удивлять, - Растерянно улыбнулся аль-Рауф. – Я уже думал об этом, осталось только с тобой посоветоваться. Вот что я хочу сделать…
Почти до вечера разговаривал Халифа с сыном. Наведаться в гости к Сакхру решили чуть позже, надо было передохнуть с дороги. Джаффар был измотан психически, и отец настоял на том, чтобы юноша хотя бы день спокойно провёл дома. Рассчитаться с дядей он ещё успеет.

Уставший, Джаффар вернулся к себе в комнату, позвал слугу, и приказал приготовить купальню. Туда же он пригласил и Наджиба. Пока они купались, юноша поведал другу о своём разговоре с отцом, и своих планах. Наджиб полностью их одобрил.
- Ты уже посватал у отца мою сестру? – Хитро улыбнулся Джаффар, нежась под опытными руками массажиста.
- Нет ещё, - Прокряхтел Наджиб, наслаждаясь умением слуги халифа. – Сначала пускай с братом разберётся, ему сейчас не до меня. Как только вернётесь, я сразу посватаю Ясмину. Ты говоришь, она красавица? А ты видел?
- О Наджиб, ты забыл? Она моя сестра! Конечно, я её видел! Это не девушка, это роза Востока! Она прекрасна, как цветок жасмина в утреннем солнце! Я рад за тебя! Теперь мы с тобой ещё и родственниками будем.
- О, да, родственники, - Фыркнул аль-Кадир. – А как там твой немец? Не обижает тебя?
- Пока нет. Ты же знаешь, меня лучше не задевать!
Юноши рассмеялись, лёжа на мягких кушетках. Слуги, умастив их тела ароматическими маслами, удалились. Джаффар взглянул на друга.
- Да уж, только не задуши купца цепью! Хотя, вряд ли он посмеет поднять на тебя руку или изменить тебе с кем попало, он так сильно влюблён в тебя.
- Думаешь?
- Уверен.
- А ты? – Джаффар перевернулся на спину, и взглянул на одевавшегося Наджиба.
- Что я?
- Будешь моей сестре изменять с кем попало?
- Если только с тобой, - Хитро улыбнулся Наджиб, и едва увернулся от пролетевшей подушки. В следующий момент Джаффар повалил его на кушетку. – Джаффар, ты неисправим!..

После сытного и вкусного ужина все разбрелись по своим комнатам. Убрав коврик после вечерней молитвы, Джаффар лёг в постель. Спать не хотелось совершенно, даже искусный массаж и ласки Наджиба не помогли. Джаффар перевернулся на спину, и стал разглядывать тени от деревьев, падавшие на стену. Нервы в последнее время были напряжены, словно струны, юноша с трудом сдерживался, чтоб не закричать и не забиться в истерике. Все обиды, оскорбления, насмешки и плевки всплыли из глубин души, грязным пятном плавая на поверхности воспоминаний. Чернота заполняла сердце всё больше. Он хотел уже сегодня отправиться к дяде, но отец настоял на отдыхе. Сын хотел возразить, как прежде, но вовремя одумался. Его постоянное непослушание довело его до беды, едва не лишив жизни. Второй раз такой ошибки допускать не следовало.
«Ничего», -  утешил себя юноша. – «Немного потерпеть, и всё будет кончено. Я отомщу дяде Сакхру за каждую минуту моих мучений и позора!».
Отбросив неприятные мысли, мальчик перевернулся на бок, и с наслаждением вдохнул запах цветков апельсина, мешочек с которыми был вшит в его подушку. Это немного сняло напряжение, и Джаффар задремал.
Тут его чуткий слух уловил какой-то шорох. Мальчик открыл глаза, но не подал виду, что проснулся. Может, показалось? Нет, явственно слышны осторожные шаги. Юноша нащупал под подушкой кинжал, с которым никогда не расставался. Твёрдой рукой он сжал рукоять клинка, и напрягся, готовый наброситься на незнакомца.
А тот тихо подбирался к его ложу. Вот уже чувствуется тепло его тела, руки незнакомца коснулись стройной спины юноши. Притворяться дальше было бессмысленно. Молниеносно Джаффар вскочил, подмял под себя пришельца, и занёс над ним кинжал, готовый нанести страшный, смертельный удар в горло.
- Джаффар, ты что?! Это же я, остановись, убери нож!!! – Жертва пыталась вывернуться из цепкой хватки юноши, увернуться от его клинка. – Джаффар!
Юноша пригляделся, и, к удивлению своему увидел, что едва не заколол Дитера. Удивление быстро сменилось гневом.
- Что ты здесь делаешь?! Я же сказал, не приходить, пока сам не позову! – Гневно прошипел Джаффар, приставив нож к горлу незваного гостя. – Что тебе здесь надо ночью, когда все уже спят?!
- Прости, я не хотел тебя злить, - Испуганно ответил Болен, боясь пошевелиться. – Я зашёл узнать, как ты. Я тебя весь день не видел, беспокоился. Джаффар, убери нож, это не игрушка.
Юноша прищурился, глядя в блестевшие испугом глаза немца.
- Я спал, пока ты не заполз сюда!
- Я никуда не заползал… ладно, заполз, - Прохрипел Дитер, чувствуя холодное острие на своей шее. – Заполз, теперь, если позволишь, я уползу обратно…
Его фраза, как ни странно, рассмешила юношу. Он выпустил Дитера, и тот облегчённо вздохнул, схватившись за шею. Крови не было. Юноша, поднявшись с постели, налил немцу стакан воды.
- Вот, выпей и убирайся, дай мне поспать.
- Там, у костра ты был более любезен, - Проворчал купец.
- Так вот в чём дело! – Улыбнулся Джаффар. Вспышки гнева будто и не было.
- Да, представь себе, я соскучился! Пришёл проведать, а вместо улыбки меня едва не убили!
- Ты сам виноват, никогда не подкрадывайся ко мне таким образом! Не заходи со спины, как трусливый убийца!
- Я с первого знакомства мечтаю со спины к тебе подойти, но, похоже, тщетно… - Дитер взглянул в насмешливое лицо юноши.
- Не слишком ли много ты себе позволяешь, неверный? – Джаффар запустил пальцы в светлую шевелюру купца. Дитер с наслаждением вдыхал аромат сандала, исходивший от кожи мальчика. – Я тебе уже говорил, что привык брать, а не давать! И тебе придётся с этим смириться.
Дитер уже не слушал его, он притянул Джаффара к себе, и прильнул к его нежным губам, купаясь в его умелых ласках. Освободившись из плена одежд, они предавались удовольствиям на шёлковом покрывале. Ловкие, чуткие пальчики юноши пробегали по его коже, проникая всюду, лаская, изучая его тело. Болен отвечал ему тем же, но попытка проникнуть между ягодиц вызвала гнев Джаффара,  и юноша больно укусил его за ухо.
- Джаффар, больно же!
- Веди себя хорошо!
- Но, мальчик мой, я тебя так хочу… позволь хоть раз, пожалуйста…
- Нет.
Со стоном Дитер перевернулся на живот, и удивился тому, с каким желанием он ожидал вторжения юноши. Ждать долго не пришлось. Джаффар лёг сверху, и его горячий член проник в Дитера, преодолев несильное сопротивление немца. Купец застонал, уткнувшись в подушку, ощущая власть юнца над собой, такого желанного и недосягаемого! Джаффар медленно двигался в нём, доставляя внеземное наслаждение, заставляя сердце биться ещё быстрее. Дитер застонал, почувствовав, что больше не может сдерживаться, и вся его страсть вырвалась наружу, разлившись по роскошному покрывалу. Джаффар, сделав несколько сильных толчков, тоже кончил, и со стоном рухнул на кровать рядом с немцем.
- Джаффар, я люблю тебя, даже таким забиякой! – Юноша улыбнулся, глядя на Дитера сонными глазами. Вскоре он заснул, а Дитер всё лежал рядом, перебирая его волосы. Мысли вихрем роились в его голове.
Нет, он всё равно сломит его заносчивость, мальчик доверится ему, и сладко застонет ему в ухо. Так, мечтая о страстной ночи в плену стройных ног юноши, Дитер нечаянно заснул, обнимая Джаффара.

Халифа, омывшись и одевшись после утренней молитвы, кивком головы отпустил цирюльника. Аль-Рауф с улыбкой посмотрел в окно сквозь витую решётку. На небосклон лениво вскарабкалось ещё сонное солнце, заливая мир золотистым светом, над зеркальной гладью озера поднялся, клубясь, ночной туман. Весёлый ветерок коснулся волос араба, одновременно донеся аромат благоухающего сада и ржание лошадей.
Халиф унизал пальцы перстнями, поправил пояс и улыбнулся. Сейчас он спустится в залу, и будет завтракать в обществе самых дорогих ему людей: сына и друзей. Джаффар… Наконец-то его дорогой мальчик дома после всех пережитых страхов и мучений! Ещё вчера вечером Халифа приказал поварам приготовить любимое лакомство мальчика: печенье с лепестками роз и мёдом. Джаффар его с детства обожает…
- Господин, повелитель наш, - Поток приятных мыслей прервал ворвавшийся в покои Али, слуга Джаффара. Бедняга был напуган и дрожал, словно лист на ветру. – Ваш сын… Аллах свидетель, я не виноват! Если б я только знал…
- Что ты мелешь?! – Прикрикнул на перепуганного слугу халиф. – Что с моим сыном?! Что с ним?!
- Я… я не виноват…
Оттолкнув растерянного и напуганного Али, аль-Рауф торопливой походкой направился к покоям сына. «Аллах, не отнимай его у меня!» - думал Халифа на ходу. В голове роились тревожные мысли, на лбу выступили капельки пота, а сердце защемило от страха. Что случилось с Джаффаром? Неужели Сакхр узнал о его возвращении домой и посмел подослать убийц?! Что, если сын лежит в комнате на полу, бездыханный? Едва успел вернуться домой, и вот…
Араб остановился у дверей спальни Джаффара, следом подоспел Али.
- Господин…
- Прекрати скулить, ты не женщина! – Цокнул языком халиф, и зашёл в комнату.
Глазам его предстала освещённая солнцем спальня, благоухающая сандалом. Пол устилал мягкий ковёр с приятным глазу рисунком. Белёные стены скрылись под кружевом орнаментов, там и тут стояли резные столики светлого дерева, вазы, сундуки. Посреди комнаты вальяжно разместилась большая кровать под балдахином из белой органзы, трепетавшей от ласкового дуновения ветерка. Под пологом, на простыне из лучшего арабского шёлка, мирно спал Джаффар. Он тихо посапывал, повернувшись на бок, и обнимая подушку с золотыми кисточками. На лице мальчика светилась счастливая улыбка. Вторая простыня, служившая одеялом, сползла почти до самых бёдер, обнажив гибкий торс юноши.
Нигде никаких следов убийц, борьбы и пятен крови. Всё тихо, мальчик спокойно спит сном ангела. Так вымотался, что не слышал утренний призыв муэдзина. Халиф, облегчённо вздохнув, уже хотел повернуться и уйти, желая дать взбучку слуге. Тут он заметил, что сын в постели не один, и понял причину испуга Али. Прильнув к телу его сына, нежно его приобняв, и уткнувшись ему в шею, мирно спал мужчина. Купец.
Халиф смотрел на эту парочку, перебирая чётки, вспоминая все 99 имён Аллаха, и не веря своим глазам. Покачав головой, он тихо вышел из комнаты.
- Господин, - Заломил руки Али. – Не наказывайте Джаффара. Этот белый дьявол околдовал его!
- Тихо! – Прикрикнул на него аль-Рауф. – Безголовый дурак! Чем стенать и тревожить меня по пустякам, иди лучше воду согрей! Мой сын скоро проснётся и пожелает омыться! И помни: никому ни слова, я сам разберусь. А будешь болтать, прикажу бросить тебя в темницу, где сидят богоотступники!
Испуганный слуга побежал выполнять приказание, моля Аллаха простить юношу. Отец же спустился вниз, ему нужно было время, чтобы всё обдумать. И он решил отложить разговор с сыном напотом.
Когда Джаффар с Дитером проснулись, уверенные, что их никто не видел, Али уже смог совладать с эмоциями. Приведя себя в порядок, и одевшись, оба спустились в залу завтракать. Халифа, завидев их, и бровью не повёл. Он любезно разговаривал с Дитером, хотя от того и не ускользнул странный блеск в глазах араба.
Днём он наблюдал из окна, как купец сопровождал Джаффара в прогулке по саду, что-то ему рассказывая. При этом на лице юноши был написан неподдельный интерес. Скоро к ним присоединился Наджиб. Халиф отвернулся от окна, и позвал Хакима. Нужно было заняться неотложными делами. День прошёл в хлопотах.
Вечером Джаффар удалился в покои отца, где провёл всю ночь напролёт. Дитер, скучающий в своей постели, знал, что халиф посвящает сына в планы предстоящей поездки.

Утром за завтраком было решено, что, кроме халифа и его сына, Сакхру нанесут визит также пожелавший сопровождать их Дитер и Хаким с сыном. Небольшое общество, больше похожее на визит вежливости. Казим ехать отказался, предпочтя не ввязываться в семейные распри.
Сразу после трапезы вышли во двор. Там уже стояли осёдланные кони, а так же несколько охранников сопровождения. Едва успев прийти в себя после незабываемых приключений, Дитер снова оказался в седле.  Прозвучала команда халифа, и кони ударили в галоп. На протяжении всего дня стоянки не планировались, поэтому Дитер подставил лицо встречному ветру, слушая мерный топот копыт своего скакуна. Впереди, рядом с отцом, ехал Джаффар. Как он красив! Белоснежные, расшитые золотом одежды, слепили глаза, чёрные кудри прятались под гутрой, поверх которой была надета шапочка – слабое подобие тюрбана, украшенная жемчужными нитями. На пальцах юноши красовались перстни, полыхавшие в тот момент, когда он настёгивал своего коня. С плеч мальчика ниспадал длинный, белый плащ, укрывший спину коня. Халифа оделся не столь празднично, предпочтя дорожный костюм зеленоватого цвета, оба, отец и сын, были вооружены мечами. Кроме того, Джаффар захватил и свой любимый кинжал. Остальные путники так же были одеты в простые дорожные костюмы из тонкой ткани.
К вечеру остановились на ночёвку в небольшой пальмовой рощице. Дитер украдкой наблюдал за Джаффаром. Юноша был мрачнее тучи, и разговаривал только с отцом. Даже Наджиб умудрился попасть под горячую руку, и теперь сидел у костра, помогая охранникам готовить ужин.
На второй день пути, уже за полдень, увидели купол дворца Сакхра, осенённого гранатовыми деревьями. Джаффар вспомнил, как покидал этот дворец в роли раба, и нахмурил брови, прикоснувшись к мешочку, хранившемуся на груди.
Халифа повернулся к сыну:
- Тебе лучше закрыть лицо, сын мой. Пусть твой визит будет сюрпризом для дяди. – Потом Халифа указал плетью на Дитера. – К тебе это тоже относится, закрой лицо!
Дитер выполнил приказ. То же самое сделал и Джаффар. В белом одеянии, укутанный в плащ, со скрытым лицом, он стал совершенно неузнаваем. И только карие глаза, полные ненависти, блестели из-за складок ткани.

Сакхр проснулся с утра, мучимый непонятной тревогой. Что-то ему снилось, совсем неприятное, но что – он не помнил. Сколько проблем накопилось! Мальчишка сбежал, и поиски пока не дали результатов. По приказу Сакхра жирного аль-Малика казнили, но это тоже не радовало. Недавно пришли вести о болезни брата, может, испустит дух, наконец. Останется только этого безродного щенка найти и вернуть туда, откуда появился – закопать в песок, чтоб и духу от него не осталось!
Мерзкий мальчишка все эти годы испытывал терпение Сакхра. Вёл себя самым неподобающим образом, придумал занятия себе непонятные. Танцевать перед отцом и гостями на праздниках! Ни одному правоверному такое в голову не придёт! Похотливый змеёныш.
- Господин, к вам гости, - Доложил Ариф, его старый слуга.
- Кого там нечистый принёс? – Проворчал Сакхр, поднимая недовольный взгляд на старика.
- Ваш брат с другом приехал, желает вас видеть, господин… - Поклонился Ариф.
- Что? Халифа здесь? О, Аллах, опять хныкать приехал. Сидел бы лучше дома!
Всё же Сакхр поднялся, не без сожаления, правда, с высокой подушки, так и не доев засахаренные дольки фруктов. Его расшитый серебром чёрный халат сверкнул в свете солнца. Он пригладил свою начинающую седеть бородку, и направился в залу. Там его взору предстали потревожившие его покой гости.
Мало того, что брат приехал, так ещё и Хакима притащил, и молокососа его. И какого-то незнакомца, при одном взгляде на которого Сакхра обдало волной нехорошее предчувствие. Дитера он так и не увидел – купец остался с охраной на улице по настоянию Халифы.
- Рад видеть тебя в своём доме, брат! – Фальшиво улыбнулся Сакхр, приветствуя гостей. – И тебе доброго дня, храбрый аль-Кадир!
- Вовремя ли мы, любезный брат? – Приподнял свои красивые брови Халифа, перебирая по привычке чётки.
- Что ты, брат! Я всегда рад гостям! А тебе особенно!
- А мне ты будешь рад, любезный дядюшка? – Раздался до боли в сердце знакомый голос. Тут разряженный в дорогие одежды незнакомец откинул край гутры и Сакхр обомлел, узнав племянника.
- Ты? Я… я рад, что ты жив, - Выдавил Сакхр аль-Рауф. Перед глазами всё поплыло, он совершенно не знал, как ему реагировать.
- Неужели? Что-то я не вижу радости на твоём лице! – Холодно ответил юноша. Резким движением он рванул пряжку плаща, и тот с мягким шорохом упал на пол. – Дядя, я давно хотел узнать, как сильно ты меня любишь. Скажи, сколько ты заплатил за моё убийство?
Сакхр не знал, что сказать. Посмотрев в глаза племянника, он прочёл там смертный приговор. Воротник халата вдруг стал тесен, воздуха не хватало, дядя побледнел, и облокотился на колонну, чтоб не упасть. Он взглянул на Халифу, но тот молчал, глядя в пол. Он позволил сыну самому решить судьбу своего брата.
- Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?! – Прошипел Сакхр, придя в себя. – Как смеешь ты поливать меня грязью? Щенок!
- О, дядя, там, в подвале, ты был более любезен. Или ты забыл, как клялся мне в своей любви? Ты всё ещё меня хочешь, дядя? Аббас меня тоже хотел, но вместо моих поцелуев он довольствовался ударом кинжала. Впрочем, как и ты петлёй из моих оков…
- Прекрати тявкать, щенок! Халифа, зачем ты приволок его ко мне?! Аллах лишил твоего сына остатков разума, но я не лекарь и не нянька!
- Не отпирайся, Сакхр, мы оба знаем, что мальчик прав. И не тебе взывать к Аллаху, Всевышний не терпит посягательств на жизнь, особенно на жизнь чужого ребёнка!
- Да вы все с ума посходили! – Закричал Сакхр. Он не знал, что предпринять. В голове крутились десятки планов, но не один не подходил. Да он и знал, что живым ему не уйти. Война закончилась, и он проиграл её. – Эй, кто-нибудь, принесите мне пить!
Побледневший, в раз осунувшийся Сакхр, присел на ступеньки, с ненавистью глядя на племянника. Щенок оказался взрослым волком, и хватка его была смертельна. В залу вошёл слуга, неся на подносе стакан с апельсиновым соком.
Джаффар знаком приказал подойти. Испуганно глядя на хозяина, слуга приблизился к Джаффару. Тот расстегнул пуговицу рубашки, и извлёк на свет чёрный мешочек. Развязав его, вытряхнул в стакан его содержимое – белый порошок. Слуга поднёс стакан Сакхру. Тот кисло усмехнулся.
- Ты как был умственно отсталым, так им и остался, - Прошипел он. – Неужели ты думаешь, что я буду это пить?!
- Придётся, брат, - Вмешался Халифа. – Либо ты выпьешь то, что тебе дал мой сын, либо я обо всём напишу Великому халифу, и он отдаст тебя своим палачам. А ты знаешь, что о их зверстве ходят легенды. Какая смерть тебе милее? В собственном доме, или же в тюрьме, от страшных пыток? Тебя с содранной кожей повесят на городской стене. И вороны будут клевать твою оголённую плоть.
Сакхр побледнел ещё сильнее, сердце билось как-то неровно, с перебоями, дышать было тяжело.
- Дядя, не испытывай моё терпение. Умри, как мужчина!
Сакхр дрожащими руками взял стакан, и пригубил. Кисловато-сладкий, ароматный сок освежил рот, протекая по языку в горло. Что-то оцарапало глотку, и ещё раз. Наверное, слуга плохо помыл фрукты, и в сок попал песок. Аль-Рауф поставил стакан на поднос, и испуганный слуга ретировался из залы.
- Ты доволен? – Дядя поднял глаза на племянника.
- Не совсем. Помнится, Аббас, купив меня у тебя, в красках разрисовал мне мою смерть. Я не откажу себе в удовольствии, и сделаю то же самое. – Джаффар, полный ненависти, встал напротив дяди, с презрением на него глядя. – То, что ты выпил, не яд. Это апельсиновый сок. Дорогое удовольствие.
- Почему? В наших краях недостаток апельсинов?
- Нет, не поэтому. В сок добавлен раздробленный алмаз. – Джаффар улыбнулся, увидев ужас в глазах дяди. – Да, смерть твоя будет ужасной. Алмазная крошка порвёт тебе внутренности, и ты захлебнёшься кровью, если раньше не сдохнешь от боли, скуля у моих ног!
- Сын поганой собаки! Безродный щенок! Да, я сдохну, раз тебе так хочется, но и тебя возьму с собой!
Сакхр выхватил из-за пояса кинжал и замахнулся, собираясь наброситься на юношу. Тот даже не вздрогнул, усмехнувшись. И тут дядю скрутил первый приступ боли. Он схватился за живот и осел на пол, захрипев. Алмазы начали свой путь по его кишечнику, причиняя страшные боли. Самое страшное, что сделать уже ничего было нельзя. Драгоценное крошево даже рвотой назад не извлечь. Оно, послушное сокращениям кишечника, двигается всё дальше, попутно царапая, разрывая внутренности.
Сакхр мучился долго, изрыгая на пол кровавую рвоту. А Джаффар всё смотрел на его мучения. Только после того, как дядя окончательно затих, мальчик развернулся и вышел из дома.
Юноша не участвовал в похоронах дяди, бродя в саду среди гранатовых деревьев. Когда тело Сакхра было предано земле, начали собираться в обратный путь. Отдав кое-какие распоряжения прислуге, Халифа оставил в доме одного из своих людей, и так же послал гонца к Бейдулле, своему управляющему. Закончив все дела, начали собираться в обратный путь, ведь во дворце Халифы ждал их возвращения Казим.
Дитеру только оставалось догадываться, что же произошло во дворце. Почти весь день он провёл у ворот вместе с охраной Халифы, ожидая завершения визита. Купец вскочил на ноги, увидев вышедшего Джаффара. Юноша накинул на плечи плащ и направился к своему коню. Купец вздрогнул, на юношу было страшно смотреть. Мальчик осунулся, побледнел, в глазах застыли страх и сожаление, в уголках губ залегли скорбные складки. Вскочив в седло, Джаффар закутался в плащ, чтобы унять бившую его дрожь. Он взглянул на Дитера, но тут же отвёл взгляд в сторону.
Вскоре вернулись и остальные. Когда Халифа отдал команду к отъезду, Джаффар хлестнул коня, и отъехал немного вперёд, желая оставаться наедине с самим собой. Купец недоумённо смотрел на его фигурку, закутанную в плащ.
- Что с ним? – Тихо спросил купец Халифу. – Он так расстроен…
- Он только что казнил своего дядю, - Невозмутимо ответил аль-Рауф. – Не докучай ему своими расспросами, мальчик хочет побыть один. Это правильное решение, Джаффар добрый юноша, он не любит убивать.
Дитер потрясённо смотрел в спину юноши, не веря ушам.
- И… вы не препятствовали этому?
- Нет, - Ответил Халифа. – А почему я должен вмешиваться? Сакхр оскорбил моего
сына, и это их личное дело, всё, что я мог сделать, я сделал.
- Ну да, - Разочарованно хмыкнул Болен. – Подначили мальчика на убийство! Что за дикие нравы?! Неужели нельзя было отдать Сакхра под суд?
- Не вмешивайся в наши обычаи, чужеземец, - Холодно парировал араб. – Тебе их не понять. Оскорбление должно быть смыто кровью, таков наш закон!
- Но судить… без суда, без следствия… - Удивился Дитер, глядя на начавшего злиться араба. – Разве это правильно?
- А ты сам подумай, неверный, – Фыркнул халиф. – Поставь вопрос по-другому: правильно ли похищать своего племянника, чтобы убить его чужими руками? Это правильно? Сакхр предал меня, предал свой род! Он поднял руку на моего сына! Собаке собачья смерть! И забудем об этом! У меня нет ни сил, ни желания продолжать бесполезный спор!
Аль-Рауф тронул поводья, и отъехал в сторону от отца, не желая продолжать неприятный разговор. Дитер взглянул на Наджиба, отец которого присоединился к Халифе.
- Не обращай внимания на его гнев, - Улыбнулся широкоплечий юноша. – Он остывает так же быстро, как и вспыхивает.
- Но…
- Халифа прав, не тебе судить о наших обычаях. – Дитер открыл, было, рот, но Наджиб его перебил. – Я знаю, ты переживаешь за Джаффара, но с ним будет всё в порядке, обещаю! Он среди друзей, которые всегда готовы ему помочь. Послушай моего совета: не тревожь пока Джаффара, дай ему время, он хочет побыть один. Не гневи его ещё больше.
- О, да, с его гневом я уже познакомился! – Ответил купец, вызвав тихий смех Наджиба.
Остаток дня провели в сёдлах, и купец ехал рядом с Наджибом. Оба не спускали глаз с покачивавшегося в седле Джаффара, всё ещё сохранявшего дистанцию. Мальчик сидел недвижно, даже ни разу не прикоснувшись к фляге, висевшей у задней луки. Заходящее солнце окрасило его одежды в розовые тона, словно пролитая кровь родственника впиталась в белоснежную ткань. Когда подступила ночь, халиф, наконец, окликнул сына:
- Джаффар, мальчик мой, нам нужно остановиться на ночлег. Глупо мёрзнуть в темноте.
Юноша не ответил, но повод натянул, и конь послушно встал. Мальчик спрыгнул с седла, и погладил лошадь, что-то шепча ей на ухо. Охранники тем временем, воткнули в землю копья, и натянули три лёгких шатра – два больших и один маленький, для иноземца. Как только шатёр приготовили для ночлега, Джаффар сразу же нырнул в него, ни с кем не разговаривая. Халифа вздохнул, и покачал головой.
Приготовили еду и поужинали. После молитвы разошлись по шатрам. Охранники расположились под навесом – ночь они будут стоять на страже по очереди. Дитер тоже удалился в свою палатку, стараясь уловить, что происходит в соседнем шатре. Но там стояла подозрительная тишина. Интересно, это звукоизоляция такая, или Джаффар всю ночь будет спать как убитый. А может, сидеть в углу, и тихо жалеть себя?

Халифа зашёл в свой шатёр, прихватив миску с ужином для сына. Джаффар сидел у стены, на подушке, всё ещё кутаясь в плащ. Гутру и шапочку он снял, и теперь сидел, глядя перед собой. Аль-Рауф поставил миску на стол, и подошёл к сыну, сев на соседнюю подушку.
- Мальчик мой, что с тобой такое? – Мягко спросил он, проведя ладонью по спине юноши. – Ты меня пугаешь. Поговори со мной… это из-за Сакхра, да?
Тишина. Лишь тяжёлый вздох. Аль-Рауф с тревогой развернул сына к себе. Его взору предстал совершенно расстроенный вид мальчика.
- Отец… ты и в самом деле хочешь говорить с убийцей?
- О, так вот в чём дело! – Вздохнул аль-Рауф. – Я знал, что смерть Сакхра потрясёт тебя, но не предусмотрел, что до такой степени… ты правильно поступил, сын мой…
- Правильно? – Ужаснулся Джаффар. – Я? Я, отбившийся от своей семьи, безродный найдёныш, убил твоего родного брата! И ты говоришь, что это правильно?!
- Джаффар, ты сам хотел мести. – Приподнял брови Халифа, удивляясь реакции сына, и борющимся в нём противоречиям. – Ты сделал то, что на твоём месте сделал бы любой.
- Да, ты прав. Я, который был беззащитен перед лицом опасности, жаждал мести, жаждал расплаты за каждый миг унижений, насмешек, угроз и страхов за свою жизнь. Аллах свидетель, что я жил только мечтой о мести! И сам не заметил, что это желание превратило меня из человека в чудовище! – Джаффар сжал кулаки и закрыл глаза, пытаясь справиться с душившими его слезами. – Да, до последнего момента мной двигала ненависть, но когда я увидел страх в глазах твоего брата, я понял, что я натворил! Не я должен был решать его судьбу. Это дело кази… И теперь про тебя, благородный халиф, свет ислама, будут говорить, что ты отец убийцы!
- О, Джаффар, - Халифа обнял сына, и тот прижался к его груди, будто ища там спасения. – Ты не виноват. Ты зря так думаешь. Обернись назад, вспомни всё, что произошло с тобой по вине моего брата! Вспомни плен в его подвале, вспомни те дни, что ты провёл в караване рабов! Если бы не твои друзья, ты бы погиб! И я бы умер, не перенеся потери!
- Зря я тебя не послушал тогда… - Вздохнул мальчик. – Не надо было за караваном шпионить,… ничего бы этого не было.
- Ты уверен? Если бы не твоё любопытство, мой брат убил бы нас обоих, - Халифа пригладил волосы сына, приподнял его голову за подбородок, и поцеловал в лоб. – Или только меня, а тебя бы не тронул. Подумай. Сакхра тебе жалко, а меня? Если бы на его месте оказался бы я?... Нет, мальчик, ты всё правильно сделал. Это я, старый дурак, допустил ошибку, взвалив на тебя это тяжкое бремя. Я сам должен был убить Сакхра…
- Это всё моё упрямство… он так мучился… - Вздохнул юноша, обжигая дыханием шею халифа.
- Ну, поделом, это не твоя вина, это кара Аллаха… мы не выбираем свою судьбу, всё в руках Всевышнего. И Он именно тебя выбрал орудием наказания… утешься, мальчик мой, всё хорошо. Поешь, и ложись отдыхать.
Джаффар послушно съел всё, что принёс ему отец, стянул сапоги, и растянулся на шкурах, укрывшись плащом. Халифа сидел рядом с сыном, пока тот не заснул. Потом и аль-Рауф лёг на соседнее ложе, затушив светильник. Поскорей бы к его мальчику вернулось его жизнелюбие! Надо ещё с этим купцом поговорить, что у него на уме… с этими мыслями, слушая ровное дыхание сына, халиф заснул…

Утро Джаффар провёл в жарких молитвах. Кланяясь в сторону Мекки, касаясь лбом коврика, он вымаливал прощение у Аллаха за содеянное. После этого стало немного легче. Грызущая душу вина отступила, уступив место тихой грусти. Он уже свернул молитвенный коврик и позавтракал, когда в шатёр вошёл отец. Понимающе улыбнулся, и протянул саблю.
- Пора в дорогу, сын.
И снова в седло. Как это утомило за последний месяц! Как хочется устроиться в уютной комнатке рядом с залой, и, полулёжа на подушках, перебирать струны рубаба…

Дитер ехал на почтительном расстоянии от Джаффара, глядя ему вслед. Мальчик второй день с ним не разговаривает, даже не смотрит на него. Что бы это значило? Тут к купцу подъехал аль-Рауф.
- Любезный Дитер, я хочу с тобой поговорить, - Тихо произнёс он, оценивающе глядя на немца.
- Я вас слушаю, аль-Рауф.
- Какие у тебя намерения по отношению к Джаффару? Только не смей мне врать, я его отец, и желаю сыну только добра. Я убью каждого, кто помыслит недоброе. Итак, я слушаю.
- Интересный вы народ, - Покачал головой купец. – У вас что, все разговоры с угроз начинаются? И какие мои… намерения вас интересуют, Халифа?
- Дитер, не нужно выкручиваться, я всё прекрасно видел. – Халиф пригубил фляжку. – Я видел тебя в постели моего сына. Теперь я хочу знать, зачем тебе это.
- О, господи, - Вздохнул Болен. – Я не хотел никому причинять лишних хлопот.… Я уже говорил тебе, что образ твоей дочери преследовал меня по ночам…
- Мы уже выяснили, что это был образ моего сына.
- Да, я помню. – Кивнул Дитер. – Любезный Халифа, я вас безмерно уважаю, и никак не хочу бросить тень на вашу семью. Я люблю вашего сына, больше жизни люблю… я отдаю себе отчёт в том, что он мужчина, но ничего не могу с собой поделать. Пламя любви сжигает меня изнутри. Если это идёт вразрез с вашими принципами, и если вы считаете, что этим чувством я оскорбляю доброе имя вашего славного семейства, я готов принести в жертву свою жизнь. Но сына вашего я любить не перестану, и никогда не брошу. Я готов всю свою жизнь провести у его ног.
Халифа молча его выслушал, нахмурив брови. Глаза его странно заблестели.
- Что ж, таков выбор моего сына…. Запомни всё, что ты сейчас сказал, неверный!  Если ты нарушишь своё слово, и мой сын разочаруется в тебе, прикажу тебя казнить! – Хлестнув коня, Халифа догнал Джаффара, и взглянул на него. – Как ты, мой мальчик?
- Нормально, слава Аллаху, - Тихо улыбнулся юноша и взял апельсин из рук отца.
- Сын мой, я хочу поговорить с тобой, но не знаю в настроении ли ты, - Аль-Рауф пригладил свою чёрную бородку.
- Твоё желание для меня закон. О чём ты хочешь говорить со мной?
- Джаффар, что у тебя с купцом? – Он усмехнулся. – Прошу, не делай вид, будто ничего не было! Ещё в первое утро я видел вас вдвоём! Он так нежно обнимал тебя, а ты крепко спал в его объятиях. Так что у вас с ним?
- Отец, ради Аллаха. Не подумай ничего плохого, - Покраснел Джаффар, беспорядочно чистя апельсин. – Я… я его взял пару раз, он так сильно влюблен в меня… готов землю есть, лишь бы я на него посмотрел…
- Так это ТЫ его… - Халифа рассмеялся, чем заставил сына покраснеть ещё больше. – Извини, Джаффар, я не хотел тебя обидеть. Просто он так тебя обнимал, Что я подумал…
- Отец, я никогда не позволю кому бы то ни было овладеть мной! За это одна кара – смерть!
- Ох, Джаффар, ты чересчур горяч! – Укоризненно покачал головой халиф. – Я не могу давать тебе совет, или укорять тебя… я слишком сильно люблю тебя, и моя отеческая любовь не позволяет мне укорять тебя. Это твоя жизнь, и твой выбор… но я не понял: а ТЫ любишь купца?
- Он мне нравится, но не знаю, я пока ещё никогда никого не любил…
- Джаффар, даже если ты его любишь, не забывай, что ты мой наследник. Тебе в любом случае придётся жениться…
- Да, знаю, отец. И здесь я полностью полагаюсь на тебя. Уверен, ты найдёшь мне подходящую невесту. Но Дитер…
- Разберитесь с ним в своих чувствах для начала.
Больше они не проронили ни слова. Ближе к вечеру достигли дворца. С улыбкой на устах въезжал Джаффар в ворота. Он вернулся домой, теперь уже насовсем. Рядом ехал любящий отец, следом Дитер. Замыкали шествие Хаким с Наджибом. Ужин был обильным, но прошёл почти в полной тишине.
После молитвы Джаффар вышел в сад подышать воздухом. Небо усыпали звёзды, млечный путь сиял во всём своём великолепии, напоминая о бренности мира. Луна карабкалась на небосвод, пока ещё скрытая вершинами гор. Ничто не нарушало ночной тишины, даже ветра не было. Похолодало. Юноша вздрогнул и плотнее закутался в плащ. Он медленно шёл по тропинке между инжирных деревьев. Вдруг сзади раздались шаги, потом всё стихло.
- Джаффар, это я, Дитер. Не будешь с ножом бросаться?
Юноша негромко рассмеялся.
- Не буду, подойди, не бойся!
Купец осторожно приблизился, глядя на мальчика, на его полную благородства осанку, чёрные, блестящие в звёздном свете волосы. Заглянул в грустные глаза.
- Нелегко тебе было, верно? – Тихо спросил Болен, приблизившись вплотную. – Даже спрашивать не хочу, что там было…
- Страшно было. – Вздохнул сын аль-Рауфа. – Я дядю угостил соком с алмазной крошкой… он умер, харкая кровью.
- Ужас какой… - Дитер поёжился. – Никак не могу привыкнуть к таким холодным ночам… что ж, хорошо, что всё закончилось. Я рад, что ты жив и здоров.
- Зато дядя Сакхр мёртв. – Вздохнул юноша.
- Такая у него судьба, - Дитер тщательно подбирал слова, стараясь утешить Джаффара. – И у тебя на роду написано поставить точку в его жизни… не печалься так….
- Спасибо, - Юноша с благодарностью на него посмотрел. – Ты уже утешил меня, а теперь идём во дворец, ты совсем закоченел.
Они поднялись по ступенькам, миновали залу, и поднялись на второй этаж. Там располагались роскошные покои Джаффара и спальня Дитера.
- Идём ко мне, - Прошептал юноша. – Тебе нужно согреться.
- Ты в своей постели хочешь меня согреть? – Брякнул купец, но юноша пропустил его слова мимо ушей.
В комнате Джаффар дал Дитеру тёплое одеяло из верблюжьей шерсти, и купец с наслаждением в него закутался. Потом юноша приказал ждавшему его возвращения Али принести горячего кофе. Слуга выполнил приказание и удалился спать. Дитер с юношей пили горячий напиток, и блаженное тепло растекалось по телам. Скоро Дитер скинул одеяло с плеч.
- Мне пора, ты, наверное, устал и хочешь спать, - Произнёс Дитер.
- Я не помню, чтобы отпускал тебя, - Взглянул на немца юноша. – Ты не волен сам покинуть мою спальню.
Он поднялся и подошёл к Болену. Тот провёл рукой по мягким волосам Джаффара, вдыхая аромат сандала. Мальчик прильнул к купцу всем телом, и требовательно припал к его губам. Дитер принялся ласкать его рот изнутри, обняв юношу за талию. Он надеялся и боялся… а вдруг?... Джаффар положил руки ему на грудь, и откинул голову, позволяя ласкать шею. Дитер дарил поцелуи, лаская его душистую кожу, одновременно пытаясь справиться со множеством застёжек на одеждах. Избавившись от плена ткани, они переместились на кровать, и Дитер дёрнул золотистые шнурки. Лёгкие занавеси балдахина скрыли их от любопытной луны.
Дитер ласкал грудь юноши, поглаживал стройные бёдра.
- Джаффар, хоть раз, пожалуйста… я никому не скажу… - Прошептал он в ухо мальчику.
- Сболтнёшь лишнее – замолчишь навеки, - Джаффар вытянулся на кровати, раздвинув загорелые ноги, приглашая купца.
Дитер, не мешкая, накрыл мальчика своим телом, припав к его губам, таким нежным, желанным, сладким. Рука Болена изучала столь желанную цель, то проникая внутрь, то лаская снаружи. Чувствуя, что мальчик готов, Болен навис над ним, и осторожно стал протискиваться внутрь, стараясь не причинять боли мальчику. Джаффар шире раздвинул бёдра, тихим стоном отвечая на проникновение. Он приподнял голову и припал к губам Дитера. Болен усилил толчки, вызвав более громкий стон. От наслаждения Джаффар выгнулся, его член напрягся, уткнувшись купцу в живот. Дитер подивился его размерам. Он не удержался, и обхватил член юноши рукой, лаская нежную плоть.
- О, Дитер, не отпускай его, - Прошептал мальчик, закрыв глаза. Он вцепился в плечи немца, ещё немного, и Джаффар, дрожа от удовольствия, кончил, орошая живот Дитера горячим семенем, почти одновременно с ним излился и сам купец. Выскользнув из юноши, он лёг рядом, с благодарной улыбкой глядя на расслабившегося мальчика. Лоб Джаффара покрылся испариной, длинные ресницы едва заметно трепетали, а на губах застыла блаженная улыбка.
- Спасибо, Джаффар, - Дитер поцеловал юношу.
- Этого мало, слишком мало, - Усмехнулся Джаффар.
Дитеру ничего не оставалось, как отдаться этому гордому сыну халифа, ощущая его в себе, ощущая изощрённые ласки, слушая тихий шёпот, нежный, как арабский шёлк…

Утро они встретили вместе, и Дитер стал свидетелем молитв Джаффара. Завтракать отправились порознь, - Джаффар отправился поприветствовать отца.
- Ну, как отдыхал? – Улыбнулся халиф, хитро глядя на сына.
- Отлично, я свеж, как капля росы на розовом лепестке, - Ответил сын. – И… я готов дать ответ на твой вопрос: я люблю купца, и он меня любит.
- Очень хорошо, я рад за вас! – Халифа обнял сына за плечи. – А Наджиб посватал Ясмину. Через десять дней свадьба.
- О, рад за него, - Кивнул Джаффар. – Теперь мы с ним ещё и родственники.
- Да, после обеда они с Хакимом уезжают домой. Попрощайся с Наджибом, или съезди к ним, если хочешь.
- Нет, отец, я никуда пока не хочу. Я так соскучился по дому, по тебе и рубабу!

Свадьба была пышной. Наджиб увёз молодую жену во дворец отца. Однако наличие жены совсем ему не мешало ездить на охоту с Джаффаром, как и раньше. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Дитер же просто закрывал на это глаза. Ничего не поделаешь, любя своего Дитера, Джаффар любил побаловаться со своим другом. К Дитеру юноша питал самые нежные чувства, любовь их была пылкой и страстной. Болен забыл о своём купеческом прошлом, с позволения халифа, он жил во дворце, рядом со своим возлюбленным. По вечерам он часто полулежал на подушках, слушая нежное пение Джаффара, с улыбкой вспоминая ту ночь, когда впервые увидел юношу в свете костра...