Глава 3

Небольшой посёлок Кёнигсзее раскинулся на Королевском холме: тихие улицы, уютный отель с видом на зеркальную гладь, чуть дальше – частные домики для тех, кто не любит гостиничную суету. На границе озера и впадавшей в него реки - пирс для легких катеров и лодочная станция.

Прогулка на катере произвела на Макса неизгладимое впечатление. Он с интересом слушал истории Спонхайма и ловко избегал вопросов, касавшихся личной жизни. Несмотря на несколько безумных ночей, проведенных вместе, Вольф оставался для него чужим человеком. Ладно… не совсем чужим… просто хорошим любовником… еще, пожалуй, неплохим рассказчиком и гидом. Шатен бывал на озере чуть ли не ежегодно, знал каждый камешек на берегу и с удовольствием делился своими знаниями.

- Кёнигсзее пропитано духом немецких сказок, - прервал он размышления Клейна. - Люди, жившие здесь, среди густых лесов и быстрых рек, создавали неповторимые, а порой и жутковатые истории.

- Всё это, конечно, увлекательно, - перебил его Макс, - но мне гораздо интереснее, чем мы собираемся заняться завтра.

- Прокатиться на катере…

- Мы уже катались на катере, забыл?

- Вообще-то я хотел предложить махнуть во-он туда! – Спонхайм указал в сторону далёкой равнины на противоположном берегу озера: Макс с трудом различил какие-то строения и серую полосу в небе. – Видишь натянутые тросы? Это канатная дорога, она ведёт в гору, на смотровую площадку, которая нам в принципе не нужна. Наша цель - станция планеризма…

- Я боюсь высоты! – заволновался Макс.

- Не бойся, все будет классно! Завтра мы с тобой полетаем!

Между тем время неумолимо двигалось к вечеру, и Спонхайм предложил побродить по извилистым улочкам Кёнигсзее. Гуляя по набережной, Макс старался забыть о проблемах, о семействе Ратценбергер и надоевшей работе. Спокойный отдых на лоне природы был бы лучшим лекарством для юноши, если бы не Вольф. Клейн прекрасно понимал: Спонхайм приехал к нему не за извинениями. Макс беспечно смеялся над его шутками, и напряженно ждал того момента, когда Вольф наберется наглости и снова попросит денег. С каким удовольствием он отвесит Спонхайму хорошего пинка!

Однако Вольф только хитро улыбался и не спешил делать первый ход. Неужели передумал?..

Следующим утром шатен зарезервировал дельтаплан. Полчаса качки на катере, и они у цели. Макс сел в вагончик подъёмника, с замирающим сердцем глядя на проплывающие мимо кудрявые кроны деревьев. С вершины горы открывался, действительно, фантастический вид на окрестности: среди лесов, зеленых лугов и маленьких домиков серпантином петляла дорога, убегая к Берхтезгадену, скрытому в дымке тумана, поднимавшегося над Кенигсзее. Дальше вырастали горы, огибая озеро гигантской цепью.

Вольф потянул приятеля на территорию базы для любителей воздухоплавания. Стройные ряды дельтапланов заканчивались около офиса, где Спонхайм получил экипировку, подписав необходимые бумаги, и арендовал двухместный дельтаплан с ярко-красными крыльями. Макс сопротивлялся до последнего, но деваться было некуда. Он послушно нацепил парашют, нелепый шлем и залез в адскую машину. Любовник с усмешкой застегнул страховочные ремни на его трясущемся от страха теле.

- Если что, нажмёшь сюда, выпрыгнешь и дёрнешь вот это! – как бы невзначай проинструктировал он на смерть перепуганного брюнета.

- Эй, погоди! Что значит “если что”? Что, если что?! О чём ты?! – запаниковал Макс, но его голос заглушил рёв двигателя, и через миг машина оказалась в воздухе. – Мы… А-а-а!!

Дельтаплан резко пошёл вниз, потом взмыл вверх. Холодный поток воздуха ударил Клейну в лицо, растрепал чёлку, от ледяного ветра заслезились глаза. Бедняга вцепился в ручку на спинке переднего сиденья с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Голова закружилась: Макс зажмурился и попытался вспомнить какую-нибудь подходящую случаю, не слишком длинную молитву. Наверное, Отче наш, который “иже еси на небеси”, вполне сгодиться...

- Макс, если ты не прекратишь дрожать и бубнить, упадём и разобьёмся! - Вольф дал резкий крен влево: аппарат послушно лёг на крыло и быстро пошёл на снижение.

- Перестань!! – завопил Клейн.

- Нет, это ты перестань! Перестань бояться, иначе я буду встряхивать нас до тех пор, пока мы не разобьёмся о скалы! – последовал очередной крен, на сей раз вправо.

Макс беспомощно застонал, открыл глаза и внезапно захлебнулся восторгом.

- Вольф, подожди! Вольф, уймись! Сделай круг над озером, я хочу посмотреть!

- А-а, проникся? – засмеялся Спонхайм, но просьбу выполнил.

Дельтаплан послушно вильнул и сделал огромный круг над водной гладью. Макс с опаской выглянул из кабины, крепче схватившись за спинку сидения: внизу, в ярких лучах солнца блестела прозрачная голубоватая вода, по ее ровной поверхности двигался одинокий катер и крохотная яхта, у кромки берега золотилась тонкая полоска песка, а далеко на востоке малахитовым ковром раскинулся густой лес.

- Ну, как?! Оценил?!

- Я только во вкус вхожу! – крикнул юноша. – Под нами одни деревья и река!.. А там что?

- Где? – на миг отвлекся Вольф.

- Там! Нет-нет, не у озера! У того холма! – парень похлопал пилота по плечу и указал рукой вперёд. – Вон там, чуть левее прогалины!

Спонхайм направил дельтаплан к горам: среди леса, на крохотной опушке, виднелись два или три домика и что-то вроде часовни.

- Не знаю, - вглядевшись, ответил шатен. – Может, лесники или смотрители замка? Этого поселения нет на карте!

- А что за замок?! – заинтересовался Клейн.

- Зильберфельс! Вчера про него рассказывал гид! С ним связана какая-то тёмная история! – Вольф немного снизился, делая круги над величественными развалинами, которые всё ещё сопротивлялись неумолимому течению времени.

Замок лежал в руинах, от некогда монументального сооружения остались обломки оборонительных стен и часть жилого здания: фундамент - на юге и три этажа с башней - на севере. В слепых окнах стоял мрак, разрушенная кладка, кое-где поросшая мхом, злобно скалилась с вершины горы: Зильберфельс с ненавистью взирал на мир, принесший ему гибель.

Клейн заворожено смотрел на останки некогда неприступной крепости, принадлежавшей какому-нибудь барону или графу. Вдоль оборонительных стен Макс заметил изрытые ветром и дождем, глубокие ямы, вероятно, когда-то они составляли единый длинный ров, окружавший замок.

Что произошло? Почему крепость так сильно разрушена? Из-за многочисленных войн? Или род прервался, и земли пришли в запустение?

Наверное, раньше Зильберфельс был красив… Жаль…

- У нас топливо кончается! – Вольф резко ушёл вбок, и замок снова окутала дымка тумана.

Макс последний раз оглянулся на Зильберфельс, словно прощаясь. Юношу охватила непонятная грусть: на сердце было как-то тяжело и неприятно. Он отвернулся в другую сторону, туда, где небо отражалось в прозрачном озерце и у подножия холма четким полукругом расступался лес.

- Красивое место! – крикнул парень.

- Согласен! – ответил Вольф. – Я знаю туда дорогу, можно будет устроить пикник на поляне!

- Кстати, и та деревенька недалеко!

Спонхайм кивнул.

- Хочешь, поедем сегодня, – предложил Вольф, когда они вернулись в город. – Время ещё только три.

- А туда долго добираться? – Макс попытался мысленно прикинуть расстояние.

- Час-полтора.

- Поздновато…

- Можно с ночёвкой. Или боишься? – усмехнулся Вольф.

- А вдруг волки или медведи?

- Убежим... если успеем, – он рассмеялся, глядя на испуганного Макса. – Да нет там никого! Это место находится недалеко от турбазы альпинистов. Не бойся, никто нас не съест.

- Нашёл труса! – фыркнул парень и направился в сторону ресторанчика.

- Правда, по весне в лесу регулярно исчезают молодые люди, – принялся за старое Вольф. – Наверняка, умудряются заблудиться. Но местные говорят, что их съедает мерзкое чудовище, которое выходит на охоту в ночь полнолуния...

Клейн смерил Спонхайма презрительным взглядом, встряхнул волосами и отвернулся.

- Пугай своими сказками младенцев, а я обедать пошёл!

- Эй, а ты не обнаглел?! А я?! – Вольф забежал в уютный зал ресторана следом за своим спутником.

- Ну, так мы едем на пикник сегодня? – спустя полчаса неожиданно спросил Макс.

- Ты действительно этого хочешь?

- А почему бы и нет? К тому же кое-кто весьма любезно предложил мне услуги гида. Так что давай, старайся!

- Замётано.

После обеда вернулись в отель и собрали сумку. Затем отправились на базу: взяли напрокат палатку со всем необходимым, накупили еды в магазине напротив, и вскоре джип рванул по лесной дороге. Укатанная колея пролегала под аркой соединявшихся крон деревьев. Ветра не было, тишину нарушали лишь пение птиц и мягкий шорох гравия. Когда путешественники приехали на озеро, солнце уже начало клониться к западу.

Перед тем, как ставить палатку, Вольф закурил, и над стоянкой разнёсся странный запах. Не обращая внимания на любовника, Макс отвернулся к капоту, пытаясь справиться с застёжкой на сумке. Неожиданно сзади раздался треск “молнии”. Юноша хотел оглянуться, но его остановил властный голос Вольфа.

- Стой, как стоишь, парень! – он ловко расстегнул пояс на джинсах Макса, резко рванул их вниз, оголяя ягодицы.

Клейн застонал, почувствовав прикосновение горячей плоти, которая в следующий миг оказалась в нём, причинив сильную боль.

- Вольф, осторожнее! - вскрикнул он, попытался освободиться, но Спонхайм схватил его за запястья и скрутил их курткой за спиной, продолжая истязать его тело.

На глаза Клейна навернулись слёзы – он впервые занимался сексом “на сухую”. Такое чувство, будто все мышцы порваны, низ живота резала боль, а мощный член всё двигался и двигался в нём.

- Что?! Не нравится? – усмехнулся Спонхайм.

Травка вскружила ему голову: хотелось экстрима, простой секс уже не удовлетворял.

- Может, отсосёшь для полного счастья? – злобно прошипел парень и в очередной раз попытался выкрутиться.

- Сосать ты будешь! – Вольф резко вышел из него, схватил за волосы, швырнул на колени и встряхнул. Макс попытался закричать, и член швейцарца тут же оказался у него во рту. Казалось, время остановилось, сражаясь с Клейном на стороне Спонхайма. Наконец, хватка Вольфа ослабела: захлёбываясь спермой, Макс вырвался из железных пальцев любовника.

- Придурок обкуренный! – юноша вскочил, натянул джинсы, схватил бутылку пива и судорожно глотнул из узкого горлышка.

- Запомни, красавчик, я в рот не беру!

- Какое совпадение! Я тоже! – брюнет замахнулся, но Вольф ловко перехватил его руку.

- Пусти, я в город поеду! – процедил Макс.

- Никуда ты не денешься! – расхохотался Вольф и вдруг внезапно прижал любовника к груди. – Прости меня… я думал, тебе понравится! Я не знаю, я не могу угадать, что ты хочешь! То тебе нужна нежность, то ты требуешь грубости и насилия! Макс, определись…

- Не делай ТАК больше, - всхлипнул Клейн. – Мне было ОЧЕНЬ больно…

- Дай, посмотрю! – парень сопротивлялся. – Макс!!!

Юноша послушно наклонился.

- Ну, что, может, поцелуешь? – съязвил он.

- Я тебя не порвал, не бойся, - Вольф пропустил слова Макса мимо ушей и натянул на него джинсы. – Прости.

- Прекрати курить эту дрянь!..

Пока Спонхайм с виноватым видом разводил костёр и готовил ужин, Клейн лежал на покрывале, любуясь озером: одинокие стрекозы замирали над осокой, их прозрачные крылышки блестели в золотистом свете закатного солнца, тихо шелестели ивы, где-то вдали грустно вздыхали совы. У подножия холма в сизой дымке тумана плыл мрачный Зильберфельс. Макс задумчиво смотрел на полуразрушенные стены замка, на темные облака, сгустившиеся над ними.

- Ужин готов. Как ты? – послышался заискивающий голос Спонхайма.

- Странный вопрос, - процедил Макс. - Пару часов назад тебя это не заботило.

- Я извинился, – Вольф присел на край покрывала и подал Максу тарелку с прекрасно прожаренным мясом. – Подкрепись!

- Спасибо, - Клейн вдохнул приятный запах жаркого. – Пахнет вкусно.

После ужина пили горячий чай, впитавший аромат ивовых дров.

Между тем солнце спряталось за горизонт, и только пламя костра озаряло поляну, небо вызвездило, из-за гор показалась почти полная луна.

- Макс, смотри! – Спонхайм указал на замок: Зильберфельс сверкал призрачно-белым светом, вырисовываясь на фоне чёрного неба.

- Красиво! Напоминает крепость из “Властелина Колец”, - Клейн посмотрел в глаза любовника: в них отражались огненные всполохи костра и холодные лунные искорки. Вольф нагнулся и провёл своими губами по мягким губам Макса.

- Иди ко мне, ты замёрз…

Спонхайм увлёк Клейна в палатку, медленно раздел, покрывая поцелуями его прохладную кожу. Пальцы юноши торопливо пробежали по рельефным мускулам любовника, Макс перевернулся на спину и боязливо развёл ноги.

- Вольф…

- Сказал же, что больше не буду, глупый ты ребёнок!

Швейцарец огляделся, схватил тюбик с кремом, нежно помассировал юношу между ног, и только после этого овладел им. Макс застонал, закусив запястье – колечко мышц ещё болело, но внутри горячими волнами разливалось удовольствие, проникая всё глубже, захватывая, подчиняя. Он шире развёл бёдра и приподнял попку.

- Вольф, быстрее!

- Хорошо, малыш, - Спонхайм куснул его за плечо и ускорил темп, потом запустил руку ему между ног и принялся ласкать член, пока он не стал твердым, словно камень. Ухватив плоть любовника, Спонхайм стал пропускать её сквозь кулак в одном с собой ритме. Макс закричал, пачкая покрывало спермой. Следом застонал и Вольф.

Вскоре шатен задремал.

Клейну не спалось. Одевшись, он выбрался из палатки.

Костёр почти угас: лагерь затопила тьма. Макс обошёл палатку и присел на выступавший из земли корень. В тишине ночи, нарушаемой лишь дружным стрекотанием сверчков, Макса, как никогда тянуло на грустные размышления. Жизнь не клеилась: с женой не повезло, вот-вот укажет на дверь, к тому же, наверняка, потребует денег за развод. Зря он женился… Любовь… любви в его жизни не было. Хотя, нет… В школе он встречался с одноклассницей... Кажется, к ней он испытывал особенно нежные чувства, очень похожие на любовь, вот только целоваться с ней совсем не хотелось… В Гамбурге всё свелось к элементарному случайному сексу. Макс задумчиво поднял бровь, вспоминая своих многочисленных любовников. Сколько их было за последние полгода? Пятнадцать? Двадцать? Ни с одним из них он не чувствовал ничего, кроме похоти, кроме бешеного неподконтрольного желания соития и жажды боли. Теперь вот Вольф… докатился, благодаря ему, едва не стал калекой. Надо завязывать с этим укурком-извращенцем, пока не поздно!

Макс бросил беглый взгляд на чёрную щетину леса. Неожиданно между вековых стволов деревьев мелькнул и через секунду погас огонёк. Что это было?! Свет в окне или фонарь какого-нибудь психа?

На всякий случай юноша вернулся в палатку и лег, тесно прижавшись к телу любовника.

- Ты что? – пробормотал шатен.

- Там свет в лесу… вспыхнул и погас.

- А, ерунда! Запоздавшие альпинисты, или смотритель наш костёр заметил… - прошептал Вольф и снова уснул. Согревшись в объятиях Спонхайма, Макс тоже задремал.

- Том, проснись! Да проснись же ты, наконец! – Вольф с силой тряс его за плечи. – Том, здесь никого нет!

- Господи, - Томас выбрался из-под одеяла. Руки мелко дрожали, в висках стучала кровь, ночной кошмар медленно, точно нехотя покидал его, – как же мне надоел этот сон! Четыре месяца одно и то же… я не выдержу…

- Ты к врачу ходить не пробовал? – настороженно посмотрел на любовника Спонхайм.

- Пробовал - не помогло, - соврал Томас, собрал волосы в хвост и заметил озабоченное лицо шатена. – Я похож на психа, да?

- Нет, вовсе нет, - покачал головой Вольф. – Мне тоже часто снятся ужасы…

- Каждую ночь? – приподнял бровь парень. – На один и тот же сюжет?

- Ну, вообще-то нет… Том, у всех бывают трудности. Думаю, если ты поменяешь образ жизни, перестанешь заниматься самоедством, то сразу избавишься кошмаров. Ведь дурные сны - всего лишь отражение наших проблем и страхов… Ты не читал Фрейда?

Томас попытался представить Нору в образе чудовища, сидящего на цепи в сыром подвале. Эта мысль его позабавила. Он выбрался из палатки и сладко потянулся навстречу солнцу. В открывавшейся с пригорка низине сверкала, будто начищенное зеркало, поверхность Кёнигсзее. Слева на скале, нависшей над Королевским озером, словно великан, что навеки замер, очарованный красотами здешних земель, возвышались древние развалины. А у ног гиганта лежала поросшая кувшинками купель.

На курорте третий день стояла настоящая летняя погода: зелень, пригретая ласковыми лучами, шла в рост, тёплый ветер резвился над землёй, играя бутонами цветов.

Андерс разделся и с разбегу плюхнулся в озеро, распугав стрекоз и водомерок. Вода была прохладной и быстро разогнала остатки сна. Лениво перевернувшись на спину, Томас оглянулся в сторону замка: на противоположном берегу купели клубился привычный туман. Утром Зильберфельс совсем не казался зловещим: груда камней, да и только.

Из палатки вышел Вольф, покуривая сигарету с травкой.

- Эй, ты рехнулся?! Вылезай оттуда, пока не простудился!

- Вода нормальная, - Андерс, отфыркиваясь, плавал кругами. – Присоединяйся!

- И не подумаю! Я чокнутый, но не настолько! – чертыхаясь на взбаламутившего пруд парня, Спонхайм развел костёр и повесил над ним котелок с водой.

Даже не думая чем-нибудь прикрыться, Томас вышел на берег, гордо прошествовал к палатке и встал напротив Вольфа.

- О-о, - только и смог выдохнуть Спонхайм, глядя на совершенное тело любовника, на мокрые длинные волосы, тонкими змейками обвившие плечи, на смуглую кожу, покрытую бисеринками влаги. – Ты неотразим! Хочешь..?

- Да, - парень улыбнулся. – Только не мучай меня.

- Я больше так не буду, - шатен провёл пальцем по щеке брюнета. – Я сам испугался тогда.

Их губы встретились, язык Спонхайма нежно скользнул в рот Томаса, а руки между тем ласкали его плечи, спину, ягодицы. Нехотя оторвавшись от любовника, Вольф разделся и увлёк юношу на покрывало. Томас выгибался под сильным телом шатена, позволяя делать с собой, все что заблагорассудится, изобретая все новые и новые абсолютно немыслимые позы. Вольф без труда скользил внутри него, продляя это безумное неоднократное соитие, несшее наслаждение для одного и ещё больший голод для другого.

Наконец, усталые, но довольные, они расположились у костра, умиротворенно глядя на рыжее пламя, а чуть позже пошли прогуляться по окрестностям. Едва заметная тропа выбегала им навстречу и извилисто поднималась в гору, прячась среди кочек и огромных листьев папоротника.

- Хочешь к замку сходить? – спросил Вольф.

- Н-нет, - с трудом выдавил Том. – Не хочу.

- Боишься?

- Да, - кивнул юноша. – Сон страшный…

- Ладно, про замок забыли… - шатен запрыгнул на лежавший поперек тропы ствол дерева и, балансируя, прошёл по нему, оскользаясь на мхе. - Слушай, если у тебя всё так плохо, почему ты не хочешь изменить свою жизнь? Можно ведь развестись…

- С чего ты взял, будто у меня всё плохо, и дело - в жене? – удивился юноша.

- Стоп-стоп-стоп! Я про жену не говорил! Сам проболтался!

- Ты прав, - Том заложил руки в карманы и зажмурился, поглядев сквозь ветви деревьев на солнце. – Это был вынужденный брак: я хотел убедить родителей, брата, себя, что многое могу, что я не какой-нибудь смазливый глупый мальчишка, а самодостаточный взрослый мужчина! Я ошибся. Нельзя заключать брак ради доказательства силы или достижения цели… в результате сломал жизнь и себе, и девушке, которой клялся в любви.

- Ну, подобные браки - вполне нормальное явление в наше время…

- И это грустно… а ты женат?

- Нет! Я не создан для женитьбы, – рассмеялся Вольф. – Слушай, а почему ты своей благоверной с мужиками изменяешь? Изощрённая месть?

- Нет, Вольф, - вздохнул Том, глядя под ноги. – Я гей… просто понял не сразу.

- Э, приятель, у тебя на неё не стоит! – развеселился Вольф.

- И это тоже. Я хочу развестись, но не знаю, какой будет реакция Норы.

- Ты попал, парень! Могу только посочувствовать.

Между тем, следуя по тропинке вниз, они углублялись всё дальше в лес. Вскоре густые кроны деревьев скрыли солнце, в воздухе, пропитанном ароматом смолы, разлилась прохлада, где-то застучал дятел, и в ответ ему раздался нервный стрекот сороки.

- Вон твоя деревня! – указал Вольф.

Том присмотрелся и заметил среди стволов знакомую часовню и скромное жилье местных смотрителей леса. Друзья подошли ближе: у дощатого гаража стояла машина, пахло хлевом, кудахтали куры, слышался стук молотка. Над крышей жилища поднималась струйка дыма, белые стены увивал плющ, на окнах виднелись занавески.

- Добрый день! – прозвенел голос Андерса.

Через мгновение на крыльце показался крепкий седовласый мужчина лет шестидесяти, его гладковыбритое лицо покрывали морщины, а в серых глазах читалась настороженность. В правой руке он крепко сжимал молоток. Из-за дома, не спеша, вышел высокий молодой человек с ружьём, видимо, сын сторожа.

- Эй, мы не воры! – Вольф с опаской покосился на оружие.

- Генрих, убери ружье… вы кто? – мужчина положил молоток на скамеечку, упёр руки в бока и расставил крепкие полные ноги, обутые в тяжелые сапоги.– Что тут делаете?

- Я Томас… Томас Андерс, а это Вольф Спонхайм. Мы на опушке отдыхаем, приехали на природу с ночёвкой. Утром пошли гулять…

- Мы вчера на дельтаплане катались, видели сверху вашу деревеньку. Моего друга любопытство разобрало, вот мы и решили прогуляться, посмотреть…

- Хорошо, что не врёте, – мужчина сделал пригласительный жест и вошёл в дом. – Марта, у нас гости!

- Откуда вы знаете? Может, и врём, – брякнул Вольф и тут же получил ощутимый пинок от Томаса.

- Ну, что же вы стоите, заходите в дом, - в дверях приветливо улыбалась пышная миловидная хозяйка, с забранными в причёску длинными волосами, одетая в простое синее платье и белый фартук. – Пообедайте с нами.

- Кстати, я Клаус Штраумбахен. Это мой сын Генрих, а это Марта – моя милая жена. Проходите, не стесняйтесь!

Переглянувшись, парни поднялись на крыльцо. До слуха Томаса случайно донесся разговор Клауса с сыном:

- Генрих, иди, взгляни на него ещё раз! – тихо произнёс мужчина.

- Хорошо, отец! – молодой человек куда-то исчез, а Клаус последовал в дом за гостями, присматриваясь к ним.

Томас сделал вид, что ничего не слышал, и стал с интересом разглядывать интерьер гостиной. Деревянный пол, такие же стены, на потолке - кованая люстра. Рядом с камином, на полке которого тикали старинные часы, расположились два кресла. Обеденный стол занимал центральную часть комнаты, окружённый старомодными стульями, вышитая скатерть на нем создавала уют, ее узоры гармонировали с красивым орнаментом на занавесках. На подоконниках, полках, тумбочках - повсюду стояли миниатюрные букетики цветов. Обстановку дополняло множество старинных безделушек, некоторые из них были довольно ценными. Андерс прикоснулся к золочёной табакерке, усыпанной рубинами, и ощутил под пальцами холод металла. Интересная вещица, кажется, он её где-то видел… или нет?

- Мы нашли это в развалинах, - приветливо пояснил хозяин дома, стоя за спиной юноши. – Раньше, пока было безопасно, мы часто ходили туда с Генрихом.

- Садитесь за стол, - Марта принесла поднос с кувшином, пустыми стаканами и горкой ломтиков хлеба на тарелке. – Обед ещё не готов, попейте молока с дороги!

- Получается, мы напросились, - виновато улыбнулся Андерс, принимая угощение из рук хозяйки.

- Ошибаетесь, юноша! У нас так редко бывают гости. Мы всем рады!

Оставив молодых людей на попечение мужа, фрау Штраумбахен снова поспешила на кухню, откуда доносился звон посуды и аромат жарившегося на огне мяса.

- Вы сказали: в развалинах опасно, - Спонхайм взял с тарелки ломоть хлеба. – Почему? Мы собирались побродить по замку…

- Ни в коем случае! – воскликнул Штраумбахен, и его лохматые брови испуганно поползли вверх. – Зильберфельс давно закрыт для посещений. От жилого здания почти ничего осталось, а в полу зияет дыра, ведущая в подземелье, - смертельная ловушка, если упадете!

Припомнив ночной кошмар, Том вздрогнул.

Откуда он мог знать, что там ПРОВАЛ?! Совпадение? Или предвестник возможной беды? Правильно он отказался идти с Вольфом к стенам Зильберфельса!

- Жаль… - вздохнул швейцарец.

- Вы приехали на замок посмотреть? – Клаус налил себе молока, потом поднял взгляд на вошедшего сына: Генрих кивнул и сел за стол.

- Вообще-то нет, - Томас откинулся на спинку стула, вытянув под столом уставшие ноги: давно он так далеко не ходил пешком. – Мы приехали отдохнуть на курорт Берхтезгадена, работаем в одной фирме…

- А в наших местах какими судьбами? – вмешался в разговор Генрих: его приятное лицо осеняли тёмные волосы, в зелёных глазах светился интерес.

- Вчера летали на дельтаплане, и Том увидел вашу деревеньку, - ответил за друга Вольф. – Ну, я Тома на озеро и затащил полюбоваться местными красотами. Пикник, ночёвка, туда-сюда, а утром решили разведать, что тут у вас.

- О, только и всего? – усмехнулся Клаус. – Как видите, это не деревенька, здесь

живёт только моя семья.

- Вы присматриваете за замком? – поинтересовался юноша.

- Да, господин… Андерс, кажется?

- Можно просто Том.

- Да, Том, мы охраняем территорию крепости. Зильберфельс стал историей, его эпоха давно миновала…

- А кому он принадлежал? И почему сейчас лежит в руинах? – полюбопытствовал Томас и улыбнулся Марте, которая шустро накрывала на стол.

Перед юношей появились сыр, масло, сметана и мёд, хлеб и овощи, большая супница с наваристым бульоном, жареная картошка, блюдо с мясом.

- О, - вздохнул Клаус. – Это старая история, старая и страшная, как и все другие, рождённые в здешних местах! Забытая легенда о колдуне, проклявшем благородное семейство…

- Если честно, я не люблю сказки, - разочарованно приподнял бровь Томас. – Легенды меня не привлекают. Может, расскажете настоящую историю Зильберфельса?

- Время покажет, что правда, а что вымысел! – нахмурился хозяин дома. – Я бы на вашем месте не делал столь скоропалительных выводов!

- С какой стати я должен верить сказкам? Я давно вышел из этого возраста! – удивлённо воскликнул Томас.

- За неимением другой истории вам придётся выслушать легенду, уважаемый гость!

- Не обращайте внимания на моего друга, пожалуйста, – вмешался Вольф. – Просто он перегружен проблемами, собственно, потому его и отправили в отпуск.

- Простите, не хотел вас обидеть, - искренне извинился Томас, и взгляд главы семейства смягчился.

- Надеюсь, у вас всё будет хорошо! - улыбнулся он юноше. – А раз все принялись за обед, я, пожалуй, начну рассказ. Замок Зильберфельс некогда принадлежал старинному роду Тишбейн, рыцари которого участвовали во многих известных сражениях и походах. Но вскоре богиня Ника отвернулась от прославленного семейства: тогда Вильгельм Тишбейн отстроил замок у вод Кёнигсзее и навсегда зарёкся воевать.

- Почему? Что произошло? – Андерс с интересом слушал историю.

- Его близкие родственники погибли в осаждённом городе, и Вильгельм возненавидел войны. Итак, он отстроил замок и ввёл в него молодую жену, впоследствии она принесла ему двоих сыновей и дочь. Всё шло хорошо, пока в местном лесу не поселился старый колдун с приёмным ребенком. Говорят, этот старик, жил раньше в замке Рейнграфенштайн, помогая его владельцу в тёмных замыслах. Почти каждую ночь чернокнижник отправлялся в лес и совершал там магические обряды. Однажды колдун не угодил хозяину, и рыцарь велел ему уйти. Старик долго скитался, искал подходящее место для жилья и выбрал густой древний бор, окружавший Зильберфельс. Земли барона Тишбейна были весьма обширны: старый ведьмак поселился в хижине, которую построил вдали от проторенных троп. Вскоре Вильгельм узнал о нежелательном соседстве. Колдун учил сына Якоба волшебству, и неумелые заклинания подростка часто приносили беды: то озеро из берегов выйдет, то неведомые жуки съедят весь урожай. Тогда барон отправился к хижине чернокнижника, долго говорил с ним, убеждал прекратить странные опыты. Колдун уступил и отдал приемыша на службу Тишбейну, чтобы мальчишка набирался ума и привыкал к дисциплине.

Так Якоб попал в услужение к барону. Он ходил за лошадьми, учился кузнечному делу, разным ремёслам, а в свободное время ему было позволено изучать науки. На одном из уроков он увидел дочь Вильгельма, Софию, и влюбился в нее. Хотя вряд ли это чувство можно было назвать любовью: молодым человеком управляла обыкновенная похоть. Он обесчестил девушку, и она забеременела. Вскоре вся округа судачила о совращенной юной девственнице. Барон сильно гневался, но ничего не мог поделать, дочь всё больше округлялась, вынашивая наследника Якоба. В конце концов, Вильгельм попытался настоять на свадьбе, несмотря на то, что подобное родство его совсем не радовало, но Якоб не признал будущего ребенка своим, сел на коня и уехал из Зильберфельса. Рассерженные братья, младший Берндт и старший Дитер, бросились догонять…

- А что стало с Софией? – перебил рассказ Вольф.

- Она ушла из замка и кинулась со скалы в озеро: не смогла пережить позор. Но это случилось уже после отъезда братьев. Тишбейны между тем нагнали Якоба в поле, на границе леса. Берндт пытался образумить Дитера и предотвратить убийство, но разгорячённый старший брат зарубил Якоба. Его кровь брызнула на руки подоспевшего колдуна, который, как по волшебству, оказался на месте схватки, видимо, почуял беду.

- Господи, - выдохнул Том.

- Да, печальная история… но это ещё не конец! Разъяренный Дитер воскликнул:

“Зачем ты поселился в нашем лесу, чернокнижник?! От тебя одни несчастья! Твой змеёныш испортил нашу сестру, принёс в дом Тишбейнов позор! Убирайся ко всем чертям! Сгинь!”

“Ты, зарубивший моего сына, ещё и на меня, беспомощного старика, решил руку поднять?!” - зашипел ведьмак.

“Не гневайся на моего брата, твой сын виноват не меньше, - заступился юный Берндт за Дитера. – Якоб обесчестил Софию, клялся ей в любви, а потом сбежал! Но и тебя можно понять. Назови цену, которая искупит твоё горе”.

Колдун снял плащ, завернул в него бездыханное тело сына, забросил его на плечо и обернулся к Берндту:

“Я знал, что в роду Тишбейнов все женщины шлюхи! Цену тебе назвать, говоришь?! Приходите ко мне вечером, и я скажу вам цену, которая искупит моё горе!”

Колдун повернулся к ним спиной и исчез в лесу, там он предал земле тело приёмного сына и весь остаток дня готовился к визиту братьев.

Надо заметить, что Берндт и Дитер души не чаяли друг в друге. Дитер был первенцем в семье барона. Когда родился Берни, старший брат не отходил от него ни на шаг, нянчился с ним чаще матери. Едва младший Тишбейн подрос, он превратился в красивого юношу, и в сердце Дитера поселилось совсем не братское запретное чувство. За несколько лет до произошедшего убийства Берндт отдался Дитеру на берегу лесного озера. Братья поклялись друг другу в вечной верности и, в конце концов, оба дали обет безбрачия.

- Господи, - подавился Вольф. – Даже тогда педики были!

- Вечером они сели на коней и отправились в лес. Когда братья достигли хижины колдуна, небо совсем потемнело. Услышав топот конских копыт, старик вышел на порог.

“Приехали?”

“Да, - Дитер бросил к его ногам кошелёк. – Этого тебе хватит?”

Словно старый ворон, засмеялся ведьмак и пинком отправил мешок с монетами под копыта коня Тишбейна.

“Думаешь золотом откупиться?! Жалкие аристократишки, привыкли безнаказанно убивать людей, изнеженная жизнь в замке ничему вас не учит. Придётся преподать вам урок!”

“О чем ты, старый колдун?” - перебил его Берндт.

Чернокнижник вскинул руки, на указательном пальце блеснул кроваво-красный рубин.

Дитер попытался вытащить меч из ножен, но не смог пошевелиться.

“Будь проклят ваш род, да изведётся он на корню! А вы, сыновья похотливого пса, сполна заплатите мне за потерю! Ты, убийца, который гнал меня из моего дома, никогда больше не войдёшь в Зильберфельс прежним! Быть тебе безродным зверем, что рыщет по лесу в поисках живой плоти! Станешь питаться людским мясом, не в силах освободиться от шкуры оборотня! Ты сможешь избавиться от нее раз в сто лет, и то лишь затем, чтобы лить слёзы над бездыханным телом самого дорогого тебе человека, которого убьешь в Вальпургиеву ночь!”

“Что ты несешь, ведьмак?!” - ужаснулся Берндт, он, как и Дитер, был обездвижен заклинанием чернокнижника.

“А ты, попорченный своим братом красавчик, не узнаешь счастья, тебе придется вечно искать способ освободить любовника от его неприглядного облика и терпеть неудачу за неудачей! Твоя неприкаянная душа станет носиться над землёй, ожидая возвращения в человеческое тело! И ты вернёшься, но лишь затем, чтобы в очередной раз погибнуть от когтей брата! Да не обретут ваши души покоя, пока не найдёте вы способ избавиться от моего проклятья, секрет которого я унесу с собой в могилу!”.

Словно по приказу темной силы, кони Тишбейнов сами повернули в сторону замка и поскакали прочь, неся на себе обездвиженных седоков, а вслед им гремел безумный хохот колдуна.

“Запомните! Вам предстоит вечно сражаться на грани миров, встречаясь там раз в столетие, чтобы освободиться, и все время вы будете терпеть неудачу!!!”.

Не прошло и месяца, как слова колдуна начали сбываться. Сначала упал с лошади и расшибся барон Вильгельм. Не смирившись с потерей супруга, его жена умерла от тоски. А вскоре проклятье коснулось и Дитера: в конце весны превратился он в ужасного волка. Клыки, точно кинжалы, глаза горели ненасытным голодом, когти, способные крошить камень, одним ударом лишали жизни, густая шерсть серебрилась в свете луны, а вой заставлял холодеть от ужаса. Уничтожив всех обитателей замка, оборотень не добрался лишь до Берндта, тот успел ускакать на лошади.

- Что стало с волком? – нарушил тишину Спонхайм.

- Он зверствовал на землях барона, пока не истребил всех, кто там жил, а потом ушёл в чащобу. С тех самых пор лес получил название Блутвальд, кровавый лес… По ночам одинокий вой зверя разносился среди вековых стволов деревьев, заставляя путников обходить эти места далеко окрест.

- Но ведь колдун сказал, что оборотень должен спать… - с сомнением в голосе произнёс Томас.

- Совершенно верно, но только тогда, когда найдёт и убьёт Берндта. Судьба никак не хотела сталкивать их вместе.

- Где же был Берндт?

- Юноша дважды приезжал к колдуну, на коленях вымаливая прощение, предлагал свою жизнь в обмен на счастье Дитера. Все тщетно, не разжалобили злодея и слёзы, лившиеся по юношеским щекам, с недавних пор лишённым румянца. Тогда Берндт сел на коня и отправился в странствие по немецкой земле в надежде найти помощь. В конце концов, дорога привела его в Пфальцский лес. Уставший конь шёл шагом, неся на спине отчаявшегося седока. Младший Тишбейн плакал, понимая, что никто на свете не способен снять заклятье с его любимого брата и что расстались они навсегда. Берндт остановил коня, утирая слёзы, но рыдания продолжали рваться из израненной души. Была осень, Тишбейн дрожал от холода, но даже не замечал этого.

“Отчего такой прекрасный и отважный юноша плачет?” - раздался голос откуда-то сверху.

Берндт поднял голову и увидел средь голых ветвей высокого дерева железную клетку, в ней была заточена женщина. Её седые, нечёсаные волосы трепал ветер, высохшее тело едва прикрывали грязные лохмотья.

“Какое тебе дело? Всё равно ты не сможешь мне помочь!” - воскликнул Берндт и тронул поводья.

“Я вижу, сердце твоё потемнело от горя, страшное проклятье несёшь ты на своих плечах!” - проскрипела старуха, крепко вцепившись в прутья решетки узловатыми пальцами.

“Кто ты такая, что берёшься судить о моих делах?” - подозрительно прищурился юноша.

“Я колдунья, лечу разные недуги. Собирала хворост в лесу да наткнулась на проезжавших мимо воинов в латах. Злодеи потащили меня в город, осудили, заперли в клетку и повесили здесь умирать. Так что же с тобой произошло?” – старуха пристально смотрела на путника: ее зелёные глаза светились добротой и жалостью. Плача, Берндт поведал свою историю. Колдунья внимательно выслушала его и предложила: “Освободи меня из этой тюрьмы, бедный юноша, и я постараюсь тебе помочь!”

“Ты же ведьма! Посмеешься над моей бедой, околдуешь и исчезнешь”, - засомневался Тишбейн, не решаясь уехать прочь, что-то удерживало его на месте.

“Зло не может властвовать повсюду, дитя моё, - возразила старуха. - Кто знает, вдруг я сгожусь тебе?”

Берндт освободил колдунью.

“Выполняй обещание”, - приказал он, спрятав меч в ножны.

“Для начала накорми меня и проводи до дому”.

Парень вздохнул, недавний опыт подсказывал, что с колдунами лучше не спорить. Набравшись терпения, Берндт отвёз старуху в придорожный трактир вдали от города, где досыта накормил. После обеда колдунья повела юношу в свой лесной дом. Жила она скромно: в маленькой избушке - кровать, печь, шкаф со снадобьями и стол, заставленный ступками, под потолком висели пучки трав.

“Чем ты можешь мне помочь, бабушка?” - с надеждой взглянул Тишбейн на старуху.

“Ай-яй-яй, дитя моё, подумать надо… а колдун тот, он откуда появился?”

“Из Рейнграфенштайна”.

“Ох, и угораздило же вас его разгневать! Знай, ведьмак этот – ученик Сатаны. Никто не в силах снять его проклятье…”

“Так что мне делать, несчастному?! - в отчаянии закричал Тишбейн. – Раз в сто лет видеть брата, встречаться с ним, чтобы умереть от его руки?! Ты обещала помочь!!”

“Не кричи, глупец! Крики тебе не помогут, - вздохнула старуха. – Погоди, поживи пока у меня, а я поразмыслю…”

Так Берндт остался у колдуньи. Помогал по хозяйству, рубил дрова, вместе со старухой ходил в лес за хворостом и шишками, слушал её рассказы о шабашах и древних таинствах колдовства. Прожил он у неё почти месяц, коротая ночи на подстилке у стены.

Когда наступило полнолуние, ведьма принялась ворожить, обращаясь за помощью к душам умерших родственников, чертям и прочей жути, явившейся на её зов. Такого страха Тишбейн не испытывал с той самой ужасной ночи, ночи обращения старшего брата в зверя: в дыму курившихся трав и варившегося на огне зелья замогильными голосами на неведомых языках говорила нечисть, когтистыми пальцами указывая куда-то на юг.

“Тайна проклятья хранится на страницах книги колдуна. Отправляйся к нему и добудь ее!” - произнесла ведьма, едва закончилась ворожба.

“Что? Опять идти к этому старику? А если он превратит меня в паука и растопчет?!” - воскликнул юноша.

“Ты хочешь спасти брата или уже нет?” - зашипела колдунья.

Испуганный Тишбейн в ту же ночь покинул лесной дом. Долго ли коротко ли вернулся он в Кенигсзее. Зелень между тем совсем пожелтела и начала опадать: пришла осень. На горе пустыми глазницами окон его встретил родной замок. Неподалеку от озера раздавался леденящий душу вой, полный ненависти и злобы – Дитер искал брата.

Слабея от страха, Берндт добрался до хижины ведьмака. Тот так и обитал в лесу на старом месте. Набравшись смелости, Бернд распахнул дверь его жилища и потребовал немедленно вернуть человеческий облик старшему Тишбейну. Варивший на огне зловонное зелье колдун злобно захохотал.

“Ты ещё смеешь мне указывать? Ты, блудливый пес, который сношался с собственным братом, смеешь указывать МНЕ?!” - старик воздел руку, и на его пальце снова сверкнул знакомый рубин. Тогда Берндт выхватил меч и зарубил колдуна, не дав ему произнести новое проклятье. Чёрная кровь обожгла клинок, и он тут же заржавел. Отбросив меч, Тишбейн схватил книгу, выбежал из хижины, вскочил на коня и погнал его во весь опор, а вслед седоку звучал дикий стон, хохот и вой.

“Ты никогда не узнаешь покоя! Даже мёртвый я буду следить за тобой!!”

Вскоре Берндт вернулся к ведьме и положил перед ней книгу, однако их ждало разочарование: страницы пестрели заклинаниями на неведомом языке.

“Нам нужен предмет, который колдун использовал для магии!” - изрекла старуха.

“Откуда тебе это известно?” - удивился Тишбейн.

“Ах, дитя моё, книга – исчадие зла, ею нельзя пользоваться просто так! Написанное в ней не доступно простым смертным…”

“Но ты же ведьма, почему ты не можешь её прочитать?!” - отчаялся юноша.

“Колдун намного сильнее меня! Но раз я обещала помочь… мне нужно что-нибудь из вещиц ведьмака!” - она выжидающе посмотрела на Берндта: судя по несчастному лицу юноши, он припоминал последние встречи с колдуном.

“Может, амулет, который использовал этот проклятый?..”

“Найди и привези его мне!” - велела колдунья.

“Нет, я один туда не поеду, - замотал головой юноша. – Даже мертвый старик попытается убить меня. Я люблю брата, но должен быть живым, чтобы помочь ему!”

Ведьма согласилась отправиться в логово колдуна вместе с Берндтом. Вдвоем они обыскали весь дом, проверяя магические предметы, попадавшиеся им на пути. Наконец, нашли нужный. Едва Берндт воспользовался им, как смог читать книгу на родном языке…

- А почему именно Берндт? – перебил Клауса Вольф.

- Потому что амулет действовал при наложении вечного проклятия, решил судьбу братьев, а, значит, был с ними един.

Очень долго Тишбейн и старуха изучали книгу, и лишь на исходе зимы отыскали рецепт зелья. Однако последний ингредиент оставался непонятен – на его месте красовалось темно-багровое пятно крови колдуна, насквозь пропитавшее страницу.

“Не отчаивайся, я подозреваю, что это может быть!” - ведьма бросила в мутное варево горсть каких-то зёрен.

“И что с ним делать?” - Берндт наклонился над котлом, но колдунья оттолкнула юношу.

“Ты пойдёшь с этим варевом в лес, когда наступит Вальпургиева ночь. Ведь именно о ней говорил ведьмак, когда предрекал ваши встречи с братом на грани миров. В Вальпургиеву ночь творится колдовство и восстаёт нечисть! Видишь, на лес опускается туман? То соединяется сущее и мёртвое, доброе и злое! Именно сегодня ты встретишься с братом. Жаль, я не могу сказать, чем закончится ваша встреча! Выпей!” - ведьма протянула юноше стакан с розоватой жидкостью. – “Не бойся, это рассветная заря, смешанная с водой и настоями трав”

“И зачем мне её пить?” - нахмурился юноша.

“Глупый мальчик! Зелье поможет твоей душе явиться ко мне, если брат растерзает тебя!”

“Вот спасибо, утешила!” - воскликнул Берндт, но все же выпил сладкий настой, взял флягу с зельем и отправился в лес. Легенда умалчивает о том, что произошло в чащобах. Всю ночь окрестные земли были укутаны плотным туманом. На рассвете ведьма пошла искать юношу и нашла его растёрзанным на лесной опушке. Она предала юное тело земле, развела костёр и выплеснула в него остатки настоя, которым накануне напоила Берндта. В тот же миг перед ней явилась плачущая душа юноши, она поведала о долгой схватке со зверем, о последнем прощальном взгляде на черное неприютное небо, когда оборотень одержал верх, ибо зелье было неправильно приготовлено.

“Знаешь ли ты нужный ингредиент?” - спросила душу колдунья.

“Нет, злой дух ведьмака надёжно хранит тайну, - простонала душа. – Брат… он превратился в человека и громко рыдал над моим растёрзанным телом”.

“Где он сейчас?”

“Спит в замковом подземелье и ждёт нашей встречи…” - вздохнула душа Берндта.

“Не плачь, мой мальчик, - старуха ласково посмотрела на призрачную фигурку, покачивавшуюся над костром, – утешься, витая над этим прекрасным краем! Скоро ты вновь вернёшься на землю. Я сняла амулет ведьмака с твоего тела и, во что бы то ни стало, сохраню вещицу, а перед смертью передам её своей сестре. Ты придёшь за амулетом, и он распознает твою душу в новом теле!”

“Спасибо, бабушка!” - прошептала душа и истаяла в воздухе.

Так закончилась эта грустная история. Говорят, раз в сто лет в первую ночь весны на наши земли опускается густой туман, скрывая битву двух братьев, которой нет конца. Младший ищет средство освободить старшего, но тщетно… Дитер вновь и вновь убивает Берндта, а потом принимает человеческий облик и рыдает над телом любимого брата. С наступлением утра оборотень забирается в своё логово, где снова засыпает на сто лет. По легенде, пруд у подножия Зильберфельса – купель, наполненная слезами Дитера, а амулет ведьмака возвращается в семью хранящих его потомственных колдунов, чтобы потом предсказать приход младшего Тишбейна в наш мир. Кстати, через три дня Вальпургиева ночь. Кто знает, может, братья опять встретятся…

- Вау! - выдохнул потрясённый Вольф. – Вот так история! В Голливуд бы ее продать!

- Это ужас какой-то, а не история, - произнёс Томас, радуясь, что страшный рассказ закончился.

- Ох, Клаус, - покачала головой Марта, – ты совсем ребят запугал, старый дурень!

- Ничего, они уже достаточно взрослые! А не показать ли вам сокровища из замка? – хитро улыбнулся Штраумбахен.

- У вас ещё и сокровища есть?! – поперхнулся чаем Андерс.

- Идите за мной! – скомандовал Клаус.

В часовне, на узком столе, стоял накрытый салфеткой декоративный сундучок. Штраумбахен откинул крышку, и глазам друзей предстало множество старинных украшений: жемчужные колье, золотые браслеты, тяжёлые серьги, кольца…

- Можно? – Вольф запустил в сундук руку и выудил недурной браслет.

- Вы очень порадовали нас своим визитом, - произнёс Клаус. – Давно у нас никого не было. Неужели Марта права, и я напугал вас?

- Нет-нет, - улыбнулся Том. – Ваша история нас… развлекла!

- Раз так, выберите себе по вещице на память о загадочном замке! Не стесняйтесь! Мы собирали это с Генрихом лишь затем, чтоб в земле не истлело, нам не нужны чужие сокровища.

- Спасибо! - Вольф спрятал в карман понравившийся браслет.

- Ну, молодой человек, а что вам хочется получить на память? – Штраумбахен как-то странно посмотрел на Андерса.

Взгляд юноши был прикован к одной неприметной вещи.

- Вот это! – из сундучка Том достал перстень: в золотой оправе покоился неведомый юноше жёлто-зелёный камень, его каплевидная форма очаровала Томаса. Он надел перстень на палец, и камень тут же стал золотисто-голубым.

- Там что, светодиод? – усмехнулся Спонхайм.

- Камень меняет цвет в зависимости от температуры тела, – быстро ответил Клаус. – Хороший выбор! Сам перстень носит название “Волчий коготь”, он достался мне от бабки. Берите, пусть у вас будет!

Томас невольно залюбовался игрой света на гладкой поверхности камня.

- Спасибо за подарок! – юноша взглянул на часы. – Скоро стемнеет, нам пора!

Друзья попрощались с семейством, поблагодарили за обед и побрели по тропинке назад, к лагерю. На несколько секунд супруги задержались у порога, глядя гостям вслед.

- Клаус, а ты уверен, что это он? – тихо спросила у мужа Марта.

- Да, дорогая, всё, как бабка написала. И Генрих сказал: свет горел всю ночь. Теперь вот кольцо… Я уверен, Марта, это ОН!

- Господи…

Штраумбахены поспешно вернулись в дом.