- Дитер, наконец-то! Где тебя носит?! – радостно закричал Луис, пребывая в состоянии восторга непонятного происхождения. Он схватил Дитера за рукав, и потащил в здание студии, словно непослушного ребенка, которого неизвестно где носило все это время. – Ты бы его видел!!! Это просто чудо какое-то!

- Чего?- промямлил Дитер, чья вера в чудеса была весьма сомнительной.

- Да вокалист твой новый! Я таких красавцев в жизни не видел! С этим мальчиком мы озолотимся! Ты только взгляни на него! - с этими словами Луис торжественно распахнул перед Дитером заветную дверь, чувствуя себя при этом по меньшей мере первым помощником заместителя Бога.

Новый вокалист тем временем встал со стула и направился навстречу Луису и Дитеру. Он был, в самом деле, хорош собой и, скорее всего, благодаря своей яркой внешности и врожденному обаянию, принадлежал к той группе людей, любая информация о которых запоминается сразу, с первого раза и практически навсегда. Поравнявшись с вошедшими, молодой человек остановился и приветливо, хотя и слегка наигранно, улыбнулся:

- Здравствуйте! Томас Андерс, - представился он и протянул Дитеру руку.

- Дитер Болен, - и рука Томаса на пару секунд исчезла в руке Дитера. – Надеюсь, мы сработаемся.

- Я тоже на это надеюсь, - Томас снова улыбнулся, а его цепкий взгляд не без интереса скользнул по фигуре Дитера.

- Мне сказали, что Вы неплохо поете, но мне все-таки хотелось бы услышать самому, если это возможно, - попросил Дитер.

- Да, конечно!

Томас исполнил пару вещей, после чего был принят окончательно.

Луис тут же набросился на Дитера, едва за Томасом закрылась дверь:

- Ну и как он тебе?! Красивый, правда?

- Ничего, - Дитер поднялся и потянулся, разминая спину. – Только уж больно на бабу похож.

Луис плюхнулся в старенькое кресло, разочарованно разводя руками.

- Зашибись! Я привожу к нему красивейшее существо на всем белом свете, которое, заметь, даже петь умеет, а он говорит НИЧЕГО! Гениально!!!

- Ладно-ладно, успокойся. Давай лучше подумаем, что мы будем записывать с твоим парнем?

***

Томас быстро освоился в студии, нашел общий язык с ее обитателями, и стал одним из них. Казалось, этот парень смог бы очаровать каменное изваяние и соблазнить служителя церкви. Все вокруг его просто обожали и готовы были сюсюкать с ним, как с младенцем. Все, кроме Дитера. Он бы уже давно избавился от этого всеобщего любимчика, а проще говоря, выскочки, но его останавливал один весьма важный аргумент. В душе он прекрасно понимал, что он может сколь угодно громко кричать о своей роли в новоиспеченном дуэте - смазливая мордашка Томаса делала свое дело.

Иногда бывали моменты, когда Дитеру казалось, что он больше не выдержит и сорвется. Его просто бесила вызывающая манера поведения Андерса. Какого черта этот сопляк выбрал именно его объектом своих издевок да дурацких шуточек, как правило, одной и той же тематики? Вроде бы в студии полно народу. Порой он подыгрывал Томасу, но только лишь для того, чтобы не выглядеть полным дебилом. Как все-таки здорово было бы хоть на какое-то время стереть с его лица эту самодовольную ухмылочку. Желательно кулаком. Дитер поймал себя на том, что одна только мысль об этом уже доставляет ему удовольствие. Кстати, сейчас подходящий момент, чтобы осуществить свою мечту. А какого он сидит и пялится на него так, будто они всю ночь кувыркались в одной койке? И улыбается этой своей слащавой и наглой улыбочкой! Ишь, кудри отпустил! Франт расфуфыренный! Маменькин сынок! Выскочка!

К Дитеру обратился звукооператор, и тот отвлекся. Томас тем временем подкрался к Дитеру и, легко потеребив его плечо кончиками пальцев, томным голосом произнес:

- Я в туалет, господин Болен, мне надо отлить.

Довольный произведенным эффектом, Томас удалился. Дитер же остался выслушивать смешки окружающих. В подобных случаях Дитер, как правило, вылетал за дверь с честным намерением убить Томаса, но каждый раз Луис его останавливал, и Дитер клялся, что в следующий раз он точно грохнет это уебище.

Обычно Томас тонко чувствовал грань, зайдя за которую следует сбавить обороты, но сегодня, прекрасно понимая, что уже посадил Дитера на бешеную кобылу, никак не мог остановиться.

***

- Какого ты остался? – раздраженно спросил Дитер, что-то не припоминая, когда это Томас оставался в студии больше положенного.

- А в чем дело? Захотел и остался, - Томас присел на край пульта и откинул упавшую на лицо прядь волос.

- Задницу убери с оборудования!

Томас усмехнулся и остался сидеть, невозмутимо рассматривая немного обшарпанные стены студии.

Раздражение отбило у Дитера желание работать. Он пересел со стула в более удобное кресло и дотянулся до бутылок пива, стоящих на краю пульта.

Томас скинул туфли и принялся массировать свои ступни.

- Все время натираю ноги новой обувкой, - пояснил он. – У тебя нет таких проблем?

Дитер не удостоил его ответом.

- Я тебе не нравлюсь, да? – спросил Томас с улыбкой, выглядывая из-под своей шевелюры.

- Нет. Не нравишься, – Дитер открыл бутылку о край стола и с удовольствием отхлебнул из горлышка.

- Как ты старомоден.

- Зато ты слишком современный, как я посмотрю, - Дитер демонстративно оглядел Томаса с головы до ног и презрительно хмыкнул.

- Я бы так не сказал. Мужскую любовь придумал не я. Даже кто-то из философов утверждал, что любовь к женщине основана на инстинкте, а истинная, возвышенная любовь возможна лишь к мужчине. Кстати, я не говорил, что люблю тебя? Ну, вот, говорю, хотя ты, наверное, и так уже заметил…, - Томас внимательно посмотрел на совершенно безучастное лицо Дитера. – Знаешь, любовь, ведь, очень сильное чувство. Моей хватило бы на нас двоих, и… - Томас хотел сказать что-то еще, но понял, что все равно наткнется на стену непонимания. - Знаешь…, ты можешь сидеть здесь со скучающим видом и думать, что за фигню я пытаюсь тебе впарить, можешь строить из себя крутого парня, можешь делать все, что угодно, но когда-нибудь я все равно сломаю твою броню, - с этими словами он спрыгнул на пол и подошел к Дитеру. Затем вытащил из джинсов рубашку и принялся медленно расстегивать ее. Расстегнув все пуговицы, снял и бросил куда-то в сторону. Дитер, не отрываясь, смотрел в его глаза, даже когда Томас подошел совсем близко, даже когда узкая ступня отодвинула в сторону его колено, а смуглые пальцы принялись расстегивать пуговицы на его рубашке. Дитер медленно, слишком медленно, поставил бутылку на пол. Затем также медленно коснулся ноги, стоящей на его бедре. Сжал сильнее. В его глазах мелькнуло что-то жесткое, и в следующий момент он рванул ногу Томаса на себя, и тот погремел на пол, взвыв от удара.

Все, что произошло потом Дитер помнил не очень отчетливо. Помнил, что действовал быстро и четко, так, словно делал это сотни раз, словно секс с мужчиной был для него обычным делом. Помнил крики Томаса. Кажется, он звал на помощь и умолял прекратить. Действительно, умолял.

Но ему больше запомнилось то, что было потом, то, что не дает покоя даже сейчас. Когда все было кончено, он снова сел в кресло. Рубашкой Томаса вытер свой испачканный член, застегнул джинсы и продолжил пить пиво. Немного затуманенным взглядом наблюдал за тем, как Томас дрожащими руками натягивает джинсы на окровавленное тело. Всхлипывая, шмыгая носом и пряча глаза за копной спутавшихся волос. На четвереньках, как побитая собака, подполз за своей рубашкой. В какой-то момент их глаза встретились, и Дитер больше не видел в глазах Томаса ни спеси, ни вызова, ни самоуверенности. Ни даже ненависти или упрека. Он вообще в них ничего не увидел. Просто две слезящиеся черные дыры. Только сейчас до сознания Дитера дошло, что он сделал. Господи, что же он натворил?! Какого черта он набросился на него?! Неужели нельзя было просто дать ему по морде и выставить за дверь? Он даже хотел что-то сказать, может быть даже помочь, но Томас, подобрав обувь и прижав ее к груди, уже уходил, медленно, шаг за шагом, опираясь рукой на стену. “Ну и черт с тобой, - подумал Дитер и открыл вторую бутылку. – Сам напросился.”

***

Томаса не было уже четыре дня, и Луис проявлял, мягко говоря, беспокойство. Всех опекать – это было по его части. На подколы Дитера он неизменно отвечал, что раз он Томаса сюда притащил, то он за него и отвечает. К тому же с этим мальчишкой в студии стало намного веселее.

Томас появился спустя неделю. Вразумительного ответа на вопрос “что случилось?” не удалось добиться никому. Но в том, что что-то все-таки произошло, не сомневался никто. Больше всех переживал Луис:

- Бедный парень. У него явно какие-то неприятности, просто не хочет говорить, - озадаченно причитал он, закрывая за собой дверь в каморку, именуемую кабинетом Дитера. – Было бы лучше, если бы он высказался. Нельзя так замыкаться.

- Ты о ком? – Дитер положил бумаги в ящик и встал из-за стола.

- Да я за Томаса переживаю. Он последнее время какой-то прибитый ходит.

- Да все с ним нормально, не переживай, - Дитер похлопал Луиса по спине.

- Тебе-то откуда знать?

- Я знаю, поверь мне, - Дитер живо отобрал у Луиса только что начатую бутылку пива и сделал несколько глотков. – Просто я его трахнул.

- Что?! – Луис застыл на месте, а его глаза округлились. – Что ты сделал?!

- Трахнул его, - спокойно повторил Дитер. - Он же именно этого добивался, если я не ошибаюсь?

- Ни хрена себе! – выдохнул Луис, присвистнув, но уже через пару секунд в его глазах загорелось чистой воды любопытство. - Ну… и… как тебе?

- Нормально. Прикольно. Несколько странные ощущения даже, я бы сказал…- Дитер еще хлебнул из бутылки, провел рукой по волосам и замолчал. Воспоминания о судорожно вздрагивающем от каждого его толчка теле вызвали странные и непонятные чувства. Дитер поспешил отмахнуться от них и вытер о джинсы вспотевшие вдруг ладони.

- Ну?!... А Томас?! Ему понравилось?! – Луис уже заерзал от нетерпения. Он не любил, когда начинали тянуть кота за хвост.

Дитер поперхнулся пивом, пару раз кашлянул, и только потом сдавленно ответил:

- Кажется, не очень.

- Почему? – Луис от души стукнул Дитера по спине.

- По-моему, он себе несколько иначе все представлял. Я ж тебе говорю, я не разводил телячьи нежности на два часа, а просто трахнул. Там кровищи было…! Как в кино! Да ладно, Лу, замяли! Или ты для себя его берег? – Дитер заигрывающе толкнул Луиса плечом.

- Скотина ты…- фыркнул Луис, отбирая свое пиво. – Я-то думал…

- Я отымел того, кто меня постоянно опускал, и всего-то, - констатировал Дитер. – С такими только так и надо.

Луис с сожалением посмотрел на него:

- Ну и дурак! Том любит тебя, а все остальное…так… ерунда… какая-то его дурацкая стратегия по соблазнению.

- Любит, - ехидно протянул Дитер. Его осенила догадка и он, дурачась, жалобно простонал: - Может он еще и приходил к тебе поплакаться в жилетку? Ты так хорошо осведомлен!

- Приходил, и что? – с вызовом произнес Луис. - А если тебе интересно, то осведомлен не только я. Ребята тоже давно уже все поняли. Они же не идиоты. Так что, не переживай, все наши в курсе, почему Томас такой, и что за этим кроется.. Один Дитер как всегда ни хрена не видит!!!

- Лу, отвали, а? Ты меня достал своим Томасом, - Дитера уже начинал раздражать этот разговор.

- А что ты бесишься? – возразил Луис. – Интересно у тебя получается! Как поговорить про Томаса – так тебе не в нос, а как трахнуть – так ты очень даже не против! Слушай, может ты это… тоже запал на него?

- Чего?! – Дитер брезгливо поморщился.

- А что? Он же красивый, как дьявол, и вообще классный парень. Вот возьмет и сделает из тебя сентиментального идиота, только волю дай! – Луис хихикнул, представив Дитера в роли последнего романтика, и продолжил свои размышления. – Считай, что полдела уже сделано - ты его трахнул, значит, тебя к нему потянуло. Только ты, почему-то, не хочешь это признать.

- Господи, Луис! – взмолился Дитер, чаша терпения которого уже готова была перелиться через край. – Что за ахинею ты несешь?! Ты сам-то хоть понимаешь, что ты мелешь?! Я его трахнул! Просто трахнул! Просто вставил ему в задницу и все! Какое на фиг потянуло?!

- Откуда это в тебе, Дитер?- Луис вдруг переменил интонацию.

- Что ЭТО?!

- Вот это. Откуда? Ты ведь вроде бы нормальный, классный, мировой мужик! Но как только рядом с тобой появляется что-то…- Луис запнулся, подбирая слова, - …хорошее, что-то… человеческое - тебе тут же надо все растоптать! Или ты хотел проучить Томаса за то, что он чувствует то, чего не должен? Да он, бедный, сам себе не рад!

В один момент Дитер стал серьезным, почти злым.

- Слушай, какого черта ты мне все это говоришь? Думаешь, я буду бегать за ним с извинениями? Перебьется!

- Да успокойся ты, теперь это уже не важно, а вообще… зря ты так. Мальчишка запутался, а ты… Не ожидал от тебя… - как-то грустно и по-стариковски вздохнул Луис, залпом допил пиво, со злостью бросил пустую бутылку в мусорное ведро и направился к двери.

- Ну и проваливай!!! Иди, сопли ему вытри!!! – огрызнулся вслед Дитер.

Не успел Луис коснуться ручки двери, как в нее постучали. Томас вздрогнул от неожиданности, когда дверь распахнулась в ту же секунду.

- Чего тебе?! – рявкнул Дитер.

- Я за Луисом, - тихо объяснил он.

- В чем дело, Том? – спросил Луис.

- У ребят какие-то проблемы с последней записью. Просили позвать тебя.

- Уже иду, - Луис повернулся к Дитеру. – Еще поговорим.

- Не сомневаюсь, - пробурчал Дитер. – От тебя так просто не отделаешься.

Луис прошел мимо Томаса и направился в студию. Томас собрался последовать за ним, но Дитер схватил его за руку и втолкнул в кабинет. Захлопнув дверь и швырнув на нее ошарашенного Томаса, он тут же подскочил к нему, опираясь на руки по обе стороны от его лица.

- Ты кому-нибудь растрепал, что я тебя трахнул? – прошипел Дитер.

Томас испуганно уставился на него и чуть слышно, будто оправдываясь, прошептал:

- Нет.

- Что ты там мямлишь?! – заревел Дитер. – Растрепал?!

- Нет!

- Правда? – не дожидаясь ответа, Дитер ударил Томаса под дых. Томас согнулся пополам от боли. Дыхание перехватило. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Далеко ни сразу он смог со стоном впустить немного воздуха в легкие.

- Дыши, дыши, дорогой, - приободрил Дитер, почти по-приятельски похлопывая его по плечу. - И заруби себе на носу – только я имею право говорить об этом, если посчитаю нужным, ясно? Ты будешь нем как рыба! Ты меня понял?!

Дыхание восстановилось, Томас выпрямился и в упор посмотрел на Дитера, и вдруг начал снимать с себя одежду.

- Эй! Ты что делаешь?! – Дитер отскочил от него, как ошпаренный.

Оставшись в одной рубашке, Томас прошел к письменному столу, чуть присел на край, и наконец, снова посмотрел на Дитера:

- Ты правда думаешь, что мое чувство к тебе настолько слабо и немощно, что его можно убить за один раз? - его глаза звали и просили лишь об одном. Видя, что Дитер никак не реагирует, он повернулся к нему спиной и лег на стол.

“А ничего смугляночка”, - подумал Дитер, на ходу расстегивая ремень.

И все повторилось. Боль, кровь, захлебывающиеся стоны, и снова боль. Но все закончилось быстрее, чем в прошлый раз.

Томас практически сполз со стола и пошел одеваться. Устало прислонившись к двери, спросил:

- Можно мне немного побыть здесь?

- Что? – переспросил Дитер.

- Я просто подумал… если я появлюсь в студии в таком виде…

- А… ну, да…, - Дитер уже забыл о Томасе и что-то считал на калькуляторе, делая пометки в блокноте.

Томас присел на край дивана и молча наблюдал за Дитером. Через несколько минут, когда глаза высохли, а сердце перестало колотиться, он поднялся, надеясь незаметно уйти.

- Томас, - Дитер окликнул его уже у двери, пренебрежительно окинул взглядом и добавил. – Ну ты и блядь!

Томас ничего не ответил.

Работа в студии возобновилась через полчаса, лишь голос Томаса звучал в этот раз уж как-то особенно несчастно. Луис подсел к Дитеру:

- Что с Томасом? – спросил он полушепотом.

- Ничего.

- Что?! Опять?! – зашипел Луис, стараясь не повышать голос.

- Он сам очень хотел.

- А ты?

- Что я?

- Ну, конечно…, - Луис снисходительно улыбнулся. - У тебя опять, совершенно случайно, встал на Томаса! Похоже, без старины Фрейда тут не разберешься.

Больше он ничего не сказал, и решил вообще больше не вмешиваться, но еще долго размышлял о том, что, пожалуй, далеко не каждому садисту посчастливится найти своего мазохиста.

***

Должно было пройти несколько дней, прежде чем Томас набрался смелости и выловил Дитера в перерыве.

- Хочешь, я загляну к тебе, когда все уйдут? – прозвучал слегка заигрывающий вопрос.

“А что? – подумал Дитер, критически разглядывая Томаса. – Почему бы и нет? Очень даже удобно - завалил, отымел, и свободен. И никаких проблем. Ну и что, что мужик. Да и какой с него мужик? Так, одно название. Маменькин сынок!”

- Что, задница уже зажила? – спросил он уже вслух, будучи не в силах отказать себе в удовольствии поприкалываться.

Долю секунды Томас смотрел на него абсолютно убитым взглядом, потом весь вспыхнул, смущенно опустил глаза и поплелся дальше по коридору, растеряв весь свой энтузиазм.

Но после семи вечера, когда в здании практически никого не осталось, он вошел в кабинет Дитера.

Дитер сидел в углу дивана и просто смотрел на оранжевые блики от заходящего солнца. Это было единственным местом, где он мог побыть один и подумать. То, что происходит между ним и Томасом – вот что занимало его мысли больше всего. Он пытался дать этому определение, но подходящих слов не находилось. Он не понимал Томаса, не понимал себя. Почему Томас все терпит? Неужели и правда так любит? А он сам? Почему он так груб с ним? Он, ведь, не такой! Но с тех пор как это началось, он не упускает ни единой возможности оскорбить, унизить Томаса, и желательно при всех? И почему Томас выслушивает все это, едва сдерживая слезы, вместо того, чтобы дать ему отпор или послать подальше?

Поняв, что его появление осталось незамеченным, Томас повернул ключ в замке. Дитер так далеко ушел в своих мыслях, что увидел Томаса лишь когда тот подошел совсем близко и начал раздеваться прямо перед ним. Сняв с себя все, Томас опустился на колени, а его ладонь легла на металлическую пряжку ремня на джинсах Дитера.

- Можно? – робко спросил он.

- Валяй, - лениво ответил Дитер, но уже через пару минут схватил Томаса, затащил к себе на колени и с силой насадил на себя. Его руки железной хваткой вцепились в бедра Томаса, приподнимая его и снова резко опуская. В какой-то момент Томас обнял Дитера и прошептал ему в плечо, срывающимся от боли голосом:

- Кажется, ты опять… порвал меня…, - он жалобно всхлипнул и почти зарыдал. – Дитер, мне больно … если бы ты знал, как мне больно…

Дитер остановился, и Томас тяжело вздохнул, переводя дыхание.

- Почему ты не можешь быть хоть чуточку осторожнее, хоть самую малость…? Почему обязательно до крови? За что ты так ненавидишь меня? – Томас прижался к лицу Дитера мокрой щекой, и Дитер ощутил на губах вкус его слез. Не совсем понимая, что делает, Дитер коснулся губами чуть приоткрытых губ Томаса. Робкий, осторожный поцелуй становился все более настойчивым и страстным. Почти задыхаясь, Дитер с трудом оторвался от губ Томаса и взглянул в его глаза, умоляющие, растерянные и такие красивые, из которых все еще прозрачными каплями вытекала боль. В ту же секунду Дитеру показалось, будто его сердце остановилось, какое-то время не издало ни единого удара, а потом забилось в совершенно новом ритме.

И понеслось! Ухаживания, подарки, какие-то абсолютно взбалмошные идеи! Дитер не очень отчетливо представлял себе, как надо ухаживать за мужчиной, поэтому вел себя с Томасом так, как вел бы себя с любимой женщиной. Но Томас никогда его не критиковал и с радостью принимал любые знаки внимания. Уже при следующей их близости Дитер понял, что Томас просто восхитительный любовник, если его тело не терзать болью, реальное воплощение всего, о чем он мечтал.

Томас позволял Дитеру все, кроме как называть его настоящим именем, но Дитер отчаянно к этому стремился. Иногда он обнимал уставшего от любви и уже засыпающего Томаса, прижимал к себе и шептал в его шелковые волосы: “Спокойной ночи, Берни.” И Томас улыбался, едва заметно, лишь уголками губ. Быть может, Дитеру казалось, что называй он Томаса так, как зовут его родители, сестра, брат, старые друзья он станет ему еще ближе, занавес приоткроется, и он навсегда войдет в его жизнь.

Не проходило и дня, чтобы Дитер не благодарил судьбу за то, что привела его к Томасу, и не просил бы прощения за то, что был так близорук и не сразу узнал свою любовь. Ведь именно в этой любви он черпал теперь вдохновение, словно вино из гигантской чаши, которая волшебным образом все время оставалась полной.

Он уже не мог представить себе жизни без Томаса. Он сходил от него с ума и обожал всем сердцем, и это чувство давало ему что-то невероятное. Он излучал столько жизненной энергии, что хватило бы осветить все улицы города. Он успевал всюду, у него на все хватало времени, а его агрессивность и раздражительность бесследно растворились в нежности Томаса.

Он был счастлив.

Вот и сейчас он спешил к своему милому, дорогому человечку. Томас хотел его видеть. У него сюрприз. Отправил бедного посыльного из отеля через весь город в концертный зал разыскивать Дитера. Дитер усмехнулся, не обращая внимания на водителя. Он откинулся на сиденьи и принялся рассматривать людей на улице. Вот парень с девушкой целуются на автобусной остановке. Вон две старушки направились в супермаркет за покупками. Девушка остановилась поболтать с молодой мамой, а малыш в коляске внимательно их слушает и так забавно болтает ножкой. А вон мужчина в дорогом авто пропустил на дороге старенький Фольксваген симпатичной блондинки. “Мир прекрасен, - улыбнулся Дитер собственным мыслям. – Просто не надо бояться протянуть руку своему счастью”.

Лифт легко взлетел на седьмой этаж. Дитер открыл незапертую дверь номера и заглянул внутрь. В гостиной никого не было. “Ясно, малыш”, - довольно подумал Дитер и открыл дверь в комнату Томаса. Представшая взору картина заставила его замереть на месте. Его Томас, вот уже несколько месяцев самый любимый и самый родной, красиво и страстно выгибался навстречу мужчине, похожему на античного бога. Заметив появление Дитера, Томас, глядя ему прямо в глаза, чуть приподнялся и впился в губы бога сладчайшим поцелуем.

Дитера захлестнула волна гнева, ярости и слепой, жгучей ревности. В одну минуту он раскидал бы парочку по разным углам с твердым намерением одного больше не видеть никогда в жизни, а второго приковать к себе наручниками. Но его будто парализовало, что-то необъяснимое удерживало его на месте. Томас… то, как он посмотрел на него… Злость ушла, уступив место отчаянию и подавленности.

Приглушенный стон незнакомца вывел Дитера из оцепенения. Он кончал. Кончал в его Томаса. Дитер тихо прикрыл дверь, бесшумно пересек гостиную и прошел в свою комнату.

Осторожно, будто старик, присел на край кровати. Он смотрел прямо перед собой, но не видел ничего кроме полного краха. Миллионы раз Дитер молил о прощении, но только сейчас, получив от Томаса такую пощечину, ощутил истинное раскаяние. Лишь теперь до него дошло, что в идеальном, сказочном, пьянящем мире, столь искусно созданном Томасом, он жил один. Даже нежась в его ласках и тая в его объятиях, Томас не забывал о своей обиде. И вот его мир, все, чем он жил и дышал, все это стремительно рушилось у него на глазах. Идеальная месть.

Дитер не заметил, сколько времени он так просидел, отвести взгляд от одной точки его заставило появление Томаса. Сейчас он показался Дитеру еще прекраснее.

- Нам пора. Список у меня. Через пятнадцать минут жду тебя внизу, - сухо произнес он, убирая с плеча прядь волос красивым движением, и уже собираясь уйти.

Дитеру хотелось кричать от боли, рвать и метать, но больше всего валяться у него в ногах и снова умолять. Хотелось реветь, как девчонке, но слез не было. Хотелось так много сказать, объяснить, но все слова застряли где-то внутри, так и не сорвавшись с губ. Вместо этого из его горла вырвалось лишь приглушенное: “Берни…” Томас остановился и обернулся. Несколько секунд он грустно смотрел в пол, потом поднял глаза и задумчиво произнес:

- Я предложил тебе любовь, чистую, как родниковая вода… а ты плюнул в нее…, - его глаза сузились, и он прошипел словно ведьма, насылающая проклятья. – Вот и пей теперь гнилье!

Дитеру вдруг стало страшно. Ему давно уже не было так страшно. Последний раз в возрасте пяти-шести лет, когда в доме собиралось много родственников, и дети прятались в родительской спальне и те, что постарше рассказывали страшные истории. Маленькому Дитеру всегда становилось страшно еще до того, как кто-нибудь начинал свой рассказ. Вот и сейчас голос Томаса возродил в его душе этот давно забытый холодок. Он хотел уйти, убежать, неважно куда, лишь бы подальше отсюда, подальше от этого человека, который затеял с ним такую жестокую игру лишь с одной целью – разбить потом все в дребезги. Но взгляд Томаса пригвоздил его, не позволяя даже пошевелиться. Он сам медленно подошел к нему, и впился черным, холодным взглядом в его глаза:

- Ты никогда не будешь счастлив! Всю свою жизнь ты будешь искать то, что обрел со мной, и никогда не найдешь!

Томас произнес это почти шепотом, но Дитеру показалось, что каждое слово оглушило его.

Томас ушел.

- Это конец, - прошептал Дитер, чувствуя, как его сердце, отогретое Томасом, словно Гердой из сказки, снова превращается в кусок льда.