Глава № 36.

- Да, кстати, Том, - заметил Дитер. - Я ведь тоже приехал сюда на машине. Значит, ты поедешь со мной, а твой друг…

- Нет, - резко перебил его Томас, стараясь не смотреть на Дитера, т.к. его буквально колотило от возбуждения. - Я поеду вместе с Гвидо.

Дитер чуть не плюнул с досады прямо на пол, в итоге ограничившись парой-тройкой крепких ругательств, которые он пробормотал себе под нос, и решительно заявил:

- Значит, я поеду с вами. За своей тачкой забегу как-нибудь в другой раз.

- Да ты не боись, никуда он больше не смоется. Я проконтролирую, - Гвидо, к счастью, истолковал все по-своему.

- Я никому не доверяю, - в голосе Дитера раздались ревнивые нотки.

- Дитер, я обещаю, что больше никуда не денусь. Тебе незачем бросать машину, - Томас прекрасно отдавал себе отчет в том, что сейчас просто не сможет находиться с Дитером в одной машине, а тем более - на одном сидении.

Дитер, поняв, что все аргументы исчерпаны, и сопротивляться дальше не только бесполезно, но и подозрительно, молча направился к своей машине. Но ничего - уж в студии-то он отыграется! Только вот почему Томас предпочел ехать в машине с этим дрянным журналистишкой? А вдруг?!

Машина Гвидо оказалась вовсе не "древней колымагой", а вполне приличным "Фордом" цвета мокрого асфальта, и Дитер с неудовольствием был вынужден признать, что сделал слишком скоропалительные выводы. По всей видимости, не так уж и беден этот Гвидо. А живет в общаге, подальше от родителей - так ведь проще, сам себе хозяин.

Всю дорогу Дитер держался на минимальном расстоянии от "Форда", пытаясь рассмотреть, что же делается внутри него. Томас и Гвидо оживленно беседовали - таким образом Томас пытался отвлечься от мучившей его страсти, но Дитер истолковал все по-своему, и когда они, наконец, подъехали к студии, был уже совершенно на взводе.

Дверь в комнату, где находился Луи, он вообще открыл ногой и, едва Томас начал: "Смотри, Гвидо, это наша студия…", резко перебил его:

- Луи, это друг Томаса Гвидо. Покажи ему, пожалуйста, поподробнее помещение нашей студии, вообще здание HANSA и все, что сочтешь нужным, а у нас с Томасом срочная работа.

Томас, совершенно не ожидавший такого поворота событий, хотел было возразить, но Луи, понимавший своего друга и шефа с полуслова, уже начал тарахтеть, размахивая руками перед носом Гвидо для вящей убедительности:

- Я Луис Родригес, второй продюсер, для краткости Луи или Лу, очень приятно познакомиться с другом нашего Томаса. Пойдем, я наконец-то смогу хоть с кем-то поговорить о нашем детище, а то, сам понимаешь, меня здесь никто не слушает.

- А фотографировать у вас здесь можно? - озабоченно поинтересовался Гвидо.

- Конечно, сколько влезет!

У Гвидо даже руки затряслись от радости, что он, наконец-то, дорвался до своего любимого дела, и он сразу же забыл о существовании Томаса, приготовившись бежать за Луи хоть на край света. Дитер в мыслях буквально расцеловал Луи за его расторопность и догадливость, и ему даже стало немного стыдно за то, что он всегда был с ним груб и периодически срывал на нем свое дурное настроение. Томас едва подавил вздох, поняв, что сражение проиграно, и укрыться за широкой спиной Гвидо не этот раз не удастся, и направился в кабинет Дитера с видом ягненка, идущего на заклание. Секретарша уже успела дочитать свой журнал и подняла глаза на Дитера в надежде услышать от него хоть что-нибудь приятное, но он только бросил на ходу:

- Если меня будут искать, я вышел, - и хлопнул дверью.

Томас в нерешительности остановился у стены, по-прежнему пытаясь не смотреть на Дитера и поэтому не замечая на его лице проступивших красных пятен, свидетельствующих о его крайне напряженном состоянии.

- Ты спишь с ним? - гаркнул Дитер буквально у него над ухом.

- Дитер, он мой друг… - тихо ответил Томас, почему-то снова покраснев, что еще больше распалило того.

- Тебе слишком нравятся мужики, чтоб ты мог с ними просто дружить. Признайся, он что, не дает тебе? Он убежденный натурал?

Томас молчал, опустив голову.

- Ну, что же ты молчишь? Может, у него больше, чем у меня?

- Дитер, любовь не определяется размерами полового органа, - наконец выдавил из себя Томас.

- Так в чем же дело, я тебя спрашиваю?!

Томас поднял на него глаза: сейчас, в припадке бешенства он возбуждал его еще во 100 крат сильнее. Томас поймал себя на мысли, что ему совершенно наплевать, что скажет Дитер, и что все его тело превратилось в единый мощный вопль, молящий только об одном.

- Ди, трахни меня… - одними губами произнес он.

- Что я слышу? - делано удивился Дитер. - И это говорит мой целомудренный мальчик?

Томас смотрел на него горящими глазами, даже не понимая, о чем говорит.

- Ди, трахни меня, трахни!.. - повторил он более настойчиво, принявшись расстегивать свои джинсы.

- Э, нет, - Дитер поймал его руки, сжав их до боли. - Тебе снова покажется, что я делаю это недостаточно невинно, а ты ведешь себя не слишком индифферентно, и ты опять сбежишь? Хватит с меня сегодняшних поисков. Я сыт по горло твоими фокусами.

- Ди, я никогда больше не сбегу, обещаю… Прости меня… Ну, Ди, дай мне его! Дай хотя бы в рот, Ди!..

Томас попытался выкрутиться из его рук, но это ему не удалось, Дитер держал его достаточно крепко.

- Только не надо говорить, что ты умрешь, если я тебя не трахну, от этого еще никто не умирал. А каково было мне, когда я явился сегодня утром, у меня тоже все стояло, между прочим, и что я увидел - пустую постель, огрызок бумажки?! Тебе следовало подписать его "обманутая добродетель". А потом я гасал, как идиот, чуть ли не по всей Германии, унижался перед твоей стервой, ее подружкой-шлюшкой, твоими родителями, наконец, а ты в это время развлекался со своим толстобрюхим дружком, да? А как ты трубку швырнул, когда я бросился к телефону! Видел бы ты, какими глазами смотрела на меня твоя женушка! А твои родители наверняка думают, что у них растет весьма добродетельный сынок. Как же - женился, остепенился, такие идиллические картинки в прессе публикует! Твоя мать искренне считает меня твоим лучшим другом! Ну, и хватило же у тебя наглости заявить ей об этом! Ты подумал хоть на секунду, в какое положение ты поставил меня своим поведением?!

- Ди, прости меня… Я больше не буду, правда… Ди, пожалуйста… Я так тебя хочу!

- Это все, что ты знаешь - трахаться, а потом бросаться в моральные искания! Ты, педик несчастный!..

- Ди…

- Скажи, что я прав.

- Да, ты прав, но я ничего не могу с собой поделать, я не могу без этого… Ди…

- Скажи, что ты вещь в моих руках, - Дитер и сам чувствовал, что "перегибает палку", но его буквально понесло.

- Да, я твоя вещь… Что ты еще хочешь услышать? Я принадлежу тебе и душой, и телом… Ди, трахни меня!..

- Ладно, - Дитер отпустил его руки. - Раздевайся, становись на колени. Если тебе удастся сделать это достаточно убедительно, и ты заведешь меня, я, так и быть, сделаю это с тобой.

Томас начал медленно раздеваться, но тут в дверь внезапно затарабанили со страшной силой.

- Я же сказал, меня не беспокоить! - заорал Дитер раздраженным голосом.

- Шеф, тут прорывается какая-то настырная женщина, она ничего слышать не хочет, - услышал он слабый писк своей секретарши, перекрываемый громовым голосом, принадлежащим, несомненно, Норе:

- А ну, открывайте немедленно!

Томас неловко опустился в кресло, и Дитер бросил в него диванной подушкой, чтоб он прикрылся, пока окончательно не придет в себя, и отворил дверь.

Нора влетела в комнату с видом разъяренной тигрицы. При виде Томаса лицо ее расплылось в довольную улыбку:

- Ну, слава Богу, Берни, наконец-то я тебя нашла! Ты знаешь, что этот монстр вытворил у нас дома? Я начинаю сомневаться в его нормальном отношении к тебе.

- Что ты хочешь этим сказать?… - пролепетал Томас, пытаясь придать своему голосу твердость. А внешности - спокойствие.

- Он, как ненормальный, влетел в наш дом и выхватил у меня телефон, когда ты позвонил. А сейчас он все-таки достал тебя, запер у себя в кабинете и насилует…

- Что делает?!

- Насилует своей никчемной работой. И я поспела как раз вовремя, чтобы спасти моего мальчика, - Нора игриво потрепала Томасу волосы.

- Семейные сцены разыгрывать вне моего кабинета! - рявкнул Дитер, ощущая в себе резкое желание убить Нору прямо сейчас во избежание дальнейших эксцессов.

- Он не понимает, что значит настоящая любовь. Конечно, он никогда не испытывал ничего подобного, - обратилась Нора к мужу и добавила, уже развернувшись к Дитеру: - Еще недавно ты лебезил передо мной в совсем ином тоне. Я слышала, с тобой Гвидо приехал? Надеюсь, ты его пригласил к нам в гости? - голос Норы, снова обращенный к Томасу, звучал необычайно ласково.

- Да, конечно, - Томас заставил себя улыбнуться.

- Пошли, Берни, мы едем домой.

- Да, дорогая, - Томас поднялся из кресла, слегка пошатываясь, но всячески пытаясь скрыть это от своей жены.