Глава № 21.

Дождь стучал в стекла террасы. Нора сидела на полу и игралась с котенком. Томас сонно наблюдал за ней, не выпуская из рук трубку телефона. Тех пары часов, которые удалось урвать для сна в последние сутки, явно было недостаточно, и у Томаса просто слипались глаза, но три чашки кофе и бесконечные телефонные звонки не давали ему окончательно уснуть.

- Томас, я понимаю, что Ди иногда слишком много требует, но это он не со зла, - говорил ему Луи, звукорежиссер и второй продюсер. - Обязательно приезжай завтра утром, а Ди-Ди, за это я ручаюсь, к твоему приезду будет тихий и смирный. Я напомню ему о том, сколько денег он потеряет, если альбом не выйдет вовремя, и он сразу передумает наезжать на тебя. Ты, кстати, тоже об этом подумай, ОК?

А потом они с Дитером выпьют литра по три пива в каком-то баре и будут ржать, как идиоты, с каких-то непонятных тупых шуток. Луи, как всегда, свалится под стойку, и Дитер потащит его домой, где оба получат по голове от его подружки. Вот, что называется у них крепкой мужской дружбой.

- Томас, я сегодня была на работе, оформляла бумаги на увольнение, - излишне заботливой оказалась Барби. - Все только и болтают вокруг, как ты ушел, хлопнув дверью, и теперь с альбомом у вас большие проблемы, как и с проектом вообще. Не позволяй этим бездарностям вокруг злорадствовать. У вас все должно быть хорошо. Это не может взять, и просто так закончиться. Я верю в вас обоих.

- Господин Андерс, - на удивление вежливо разорялся начальник Дитера Келленг. - Я бы Вас очень попросил не принимать так близко к сердцу замечания господина Болена. Он уже получил от меня строгий выговор, и в следующий раз подумает, прежде чем позволить себе что-то подобное.

- Я подумаю, - высокомерно бросил ему Томас, с удивлением заметив, как приятно видеть в просителях человека, который год назад тобой командовал. Томас представил, как Дитер злобно показывает Келленгу вслед средний палец и шипит: "Ни одна сволочь мне указывать не будет!", и даже улыбнулся.

- Том, это я, - шептал Дитер в трубку. Судя по голосу, три литра пива уже были вгашены, Луи за шиворот доставлен домой, и четвертый литр допивается Дитером в одиночестве. Голос его стал совсем хриплым. - Это я, Том. Только не бросай трубку.

- Дитер, я завтра буду, но устрой так, что бы я тебя не видел, хорошо?

- Да пошли ты его, - вставила Нора, услышав эту фразу.

- Я люблю тебя, Томми, мальчик, я так соскучился... - Дитер выразительно высморкался, из чего следовало, что он уже напился до нужной кондиции и рыдает в четыре ручья. - Прости меня. Это о тебе, мой маленький, каждое слово о тебе. Я не способен думать о ком-то другом. Хочешь, я тебе спою?

- Нет, Дитер, не нужно, - Томас не на шутку испугался, представив пение Дитера.

- Почему, Том? - слезливые нотки превратились в нетерпеливый шепот.

- Потом, не по телефону.

Но Дитер не дослушал его фразу и тихо заскрипел с жутким акцентом:

- With a little love you will survive...

С трудом узнав песню из будущего альбома, Томас до боли прижал трубку к уху и закрыл глаза. Только бы Нора не увидела отразившиеся на его лице боль и напряжение.

- Let me rock you, let me roll you, take my hand, I will take you to the new star call the promise land. - разошелся Дитер, - Let's talk about love, love, love, it's all I'm dreaming.

Томас понял, что улыбается, и отвернулся, что бы не заметила Нора.

- Ди, перестань.

- Не перестану. Just like an angel you are. On land or on heaven you're my star.

- Ди, ты же петь не умеешь.

- Неправда, еще как умею. When I down, filling blue. I close my eyes, oh just to be with you.

- Если кто-то услышит, весь наш имидж рассыплется.

- Прекрати критиковать начальника.

- Ди, ну что ты делаешь?

- Пока ничего, но очень хочу. У меня немеют пальцы от желания ласкать тебя, малыш. Прости, что оттолкнул тебя, но я иногда теряю рассудок. Я просто умираю без твоего дыхания, без твоего голоса, без твоих прикосновений... Слушай, я так возбужден... Том...

- Ди, я сейчас не могу заниматься делами.

- Что, эта стерва рядом сидит? Ну и черт с ней. Поговори со мной.

- Сколько он будет надоедать тебе этой работой, - проворчала Нора. - Да, масик?

На Томаса она даже не смотрела, обращаясь к котенку и дергая его за ушки.

- Где ты? - спросил Томас.

- В студии. Здесь больше никого. У меня уже мозги съезжают. Я так хочу тебя...

Томаса передернуло, колени свело судорогой. Дитер часто дышал в трубку.

- Ди, не нужно, я не могу... - прошептал Томас, с трудом вставая с кресла. Он поплелся по коридору, цепляясь за стены, забыв про Нору, трубка скользила в мокрых ладонях.

- Томми, я хочу тебя, - шептал Дитер, - у меня так стоит...

Его речь стала почти бессвязной. Томас вдруг обнаружил, что стягивает с себя рубашку, царапая кожу ногтями, от чего на ней оставались белые полоски, быстро краснеющие.

- Том, я слышу, как ты дышишь, не молчи, - проговорил Дитер. - Как бы я хотел сейчас вылизать тебя всего, сейчас, сейчас!..

- Ди, что ты делаешь? - Томас захлопнул дверь в ванной, открыл воду в душе.

- То, о чем ты подумал.

- Я почти рядом, слышишь, Ди...

- Я хочу быть в тебе, мальчик, хочу целовать твои руки, хочу чувствовать, как ты вздрагиваешь, когда я вхожу.

- Я и так вздрагиваю от каждого твоего слова.

- Ты приедешь завтра сюда, ко мне, и мы сделаем это вдвоем. Да, маленький?

- Хорошо, Ди.

Дитер застонал, но слышно стало плохо, видимо, трубка ушла куда-то в сторону. Томас сполз по стенке на пол, прижимаясь к горячей перегородке душа, тяжело дыша, и погладил свой напряженный живот. Сунуть руку дальше за пояс не получалось - джинсы были слишком узкими.

- Ди, - прошептал он, кусая губы, - Ди, где ты, я тебя не слышу...

- Что? Здесь я, Том, здесь.

- Ты кончил?

- Нет.

- Почему? - рука Томаса, наконец, проскользнула под пояс.

- Жду тебя.

- Я хочу к тебе, Ди. Я тоже хочу прикасаться к тебе, и чтобы твои руки были там, где сейчас мои.

- А где конкретно твои руки?

- А у тебя есть варианты?

- Ну да. Ровно два.

- Пожалуй, я сейчас брошу трубку на пол и займусь обоими сразу.

- Только трубку не бросай. Я хочу слышать твои стоны, - у Дитера срывалось дыхание.

Томас сидел на коленях, уткнувшись лбом в перегородку душевой кабинки и прижав плечом к уху трубку.

- Том, не молчи.

- Ты думаешь, я расскажу тебе что-то такое, чего ты раньше не знал? О, черт!..

- Что ты там делаешь?

- Думаю, что бы себе впихнуть.

- Попробуй ручку от душа.

- Дурак. За собой смотри, а то рука устанет.

- А я уже взял в другую.

Томас стянул джинсы. Он представил, что Дитер сейчас валяется на диване в своем кабинете, широко раскинув ноги, и его снова бросило в жар.

- Ну как, нашел, что впихнуть?

- Нашел.

- Ну и как?

- Побольше будет, чем у тебя.

- Это что, водосточная труба?

- Дитер, сколько можно хвастаться? Было бы чем.

- Ты смажь кремом. Я не хочу, что бы тебе было больно.

- После тебя мне будет больно разве что от бульдозера.

Дитер судорожно выдохнул, и Томас услышал в трубке какой-то грохот.

- Ди, ты живой?

- Это синтезатор упал, а с ним и пустые бутылки. Черт с ними. Так классно, Том, у меня прямо целый салют перед глазами.

- А у меня перед глазами ты на своем диване.

- Ой, Том, я сейчас кончу!

- Я тоже, Ди...

- Если бы я мог до тебя дотянуться, я бы сделал тебе все это языком. Том, нашел подходящий флакончик?

- Да. Квадратный.

- Ну ты извращенец!

- Но с тобой лучше.

- Том, сделай все хорошо, как я.

- Угу...

- Том! Ответь мне! Куда ты пропал? - Дитер захлебнулся от впившихся в тело неотвратимой атакой горящих импульсов, онемевшими от напряжения пальцами прижав к щеке трубку, вроде она могла заменить ему Томаса.

- Ди... - шепот Томаса был едва слышным. - Так пусто без тебя...

Он вытер лицо полотенцем, чуть не плача от того, что не может сейчас прижаться к Дитеру, и тело постепенно остывает, так и не дождавшись его жадных рук.

- Малыш, я никогда не оставлю тебя. Даже если ты меня прогонишь.

- Я буду завтра в десять.

- Я весь твой. Думаю, с записью альбома мы справимся в перерывах.

- За шесть дней?

- Ну что ж сделаешь, придется работать и днем, и ночью, 24 часа в сутки. Домой ездить не будешь. Я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя. Я буду сниться тебе всю ночь, Дитер, обещаю.

- Ловлю на слове.

- Спокойной ночи, Ди.

Нора как раз пыталась достать котенка с высокой полочки, на которой стояли горшочки с цветами. И без того короткая майка подскочила почти до уровня лопаток, когда Нора поднялась на цыпочки, вытянув руки вверх. Томас остановился в дверях, наблюдая за ней. Какая у нее красивая фигура. И сама она красивая. И нежная. Никогда не причиняла ему боли.

Нора, вроде почувствовав его взгляд на своей спине, обернулась.

- Что, Берни?

Глаза у него иногда становились совсем сумасшедшими, но в них была скорее пустота, чем желание. В такие редкие мгновения Нора почему-то опасалась его, не зная, на что он способен, в то время как обычно считала его тепличным смирным растением.

Она легко коснулась пальцами его щеки, и Томас вздрогнул - руки у нее были холодные, как у снежной королевы, всегда были такими.

- Я уже иду спать, - сказал Томас. - Завтра рано вставать.

- Как хочешь, дорогой.

Это был один из тех редких снов, когда Томас понимал, что спит, и впервые жалел об этом. В этом сне Дитер был какой-то необычайно нежный, и почему-то совсем чужой, почти такой, каким он был, когда они занимались любовью в первый раз. И Томас ощущал себя другим, но не мог понять, что именно в нем изменилось. Потом он с ужасом понял, что волосы у него совсем короткие, и что это изменение просто пустяк по сравнению с остальными. Резко пульсировал ритм какой-то еще не написанной Дитером песни, но ухватить мелодию было невозможно. Томас начал задыхаться от возбуждения, и даже всплеск холода на бедрах показался несущественной помехой, но именно это последнее обстоятельство и заставило его вынырнуть из сна, затягивавшего к себе все глубже и глубже.

Открывать глаза было больно - солнце немилосердно било в окна. Нора сидела у него на бедрах и загадочно улыбалась.

- Что тебе снилось? - она гладила его через пижаму, но тонкая шелковая ткань очень хорошо пропускала холод ее рук.

Томас зажмурился. Сон ускользал от него, как песок просыпается сквозь пальцы, его смысл растворялся в тумане реальности, разбегался стайкой блестящих рыбок, выпущенных из банки в море. Несколько секунд спустя он уже не мог понять, почему сжимает рукой свои густые локоны, спутанные и лохматые, и почему чувствует такое облегчение от того, что они длинные.

- Берни, - Нора тормошила его. - Спать ты больше не будешь.

- Нора, что ты делаешь? - недовольно пробурчал Томас.

- С кем ты во сне это делал?

- С тобой.

- Я здесь, - Норе, наконец, удалось стянуть с него пижаму.

- Нора, я... - он замолчал на вдохе, потому что она крепко обхватила коленями его талию, сидя сверху на его бедрах, и одним махом сбросила с себя колючую кружевную рубашку и швырнула ему на лицо.

Когда Томас вышел из спальни, было почти одиннадцать. Единственное, чего хотелось, это уткнуться Норе в плечо и спать, спать, спать... Вспомнив вчерашнюю беседу с Дитером, он понял, что краснеет. Как можно было до такого докатиться, пойти на поводу у этого развратного типа. Это ведь Дитер виноват, что с Норой он почти засыпает. Томас посмотрел в зеркало, прямо в свои черные глаза, и понял, что у него никогда не хватит сил бороться со своей дикой тягой к этому человеку, и никакие доводы разума здесь не помогут. Единственное, что могло спасти - это присутствие Норы. Но Нора только чмокнула его в щечку и сказала:

- Я очень устала. И чувствую себя неважно. Этот белобрысый тип сильно раздражает меня, и я не намерена выносить его присутствие. Спеть ты и без меня можешь.

- Нора, пожалуйста, ты очень нужна мне, - попросил Томас.

- Я же сказала, что устала, Берни. Не надоедай. Ты же не маленький ребенок.

- Конечно, Нора, отдыхай. И не кури много, хорошо? Тебе совсем нельзя.

- Хорошо-хорошо, милый.

К студии Томас подъехал незадолго до того, как часы пропищали три дня. Дитер сидел за пультом и резко обернулся, когда заметил Томаса. Его белые взлохмаченные волосы стояли дыбом, глаза метали молнии. Мгновение спустя он уже стоял рядом с Томасом и орал как ненормальный.

- Ты знаешь, который час? Блин, да за это время можно было на четвереньках из Кобленца доползти!

Во внезапно наступившей тишине его вопли были особенно хорошо слышны, причем всем присутствующим, а их в студии было достаточно.

- Извини, Дитер, я никак не мог быть раньше, - тихо ответил Томас. Его глаза были устремлены прямо на Дитера, на его широкие плечи, большие сильные ладони, на его мягкие красивые губы, но Дитер вроде и не замечал этого влюбленного взгляда.

- Ты знаешь, сколько денег мы потеряем, если не успеем вовремя?! Ты, значит, хочешь дрыхнуть до двенадцати, бездельничать, красоваться на сцене, получать непонятно за что деньги, а я, по-твоему, должен пахать, как лошадь?!!

- Дитер, успокойся, - сказал Луи, похлопав его по плечу. - Ну успеем мы, успеем, не ори на него. У него и так вид несчастный, еще расплачется. Кто его потом успокаивать будет?

- Лу, заткнись. Пойди погуляй, не видишь, я занят?

- Да ладно тебе, разорался тут.

- Я непонятно сказал? - прошипел Дитер, повернувшись к нему.

Когда Дитер доходил до такой кондиции, с ним не то, что разговаривать было нельзя, к нему было подойти страшно. Луи поспешил выйти. Тишина стояла гробовая. Оглянувшись на музыкантов, Дитер злобно скомандовал:

- Мне не нравится фонограмма к "Don't Give Up", будем переписывать. Сыграем десять раз подряд для тренировки. Начинайте без меня, и никаких перекуров, понятно? А ты - ко мне в кабинет.

Последняя фраза была адресована Томасу, и он молча отправился вслед за Дитером. Десять шагов до своего кабинета он преодолел за две секунды, поспешно запихнул туда Томаса и с грохотом захлопнул дверь.

- Ты думаешь, я железный? - снова заорал он. - Я ждал тебя к десяти! Ну, ладно, ты нигде вовремя не появляешься, к одиннадцати. Но явиться в три часа дня! Ты же обещал! Смотри мне в глаза!

Дитер взял его лицо ладонями, не позволяя отвернуться и положив большие пальцы ему на губы.

- Том, если бы ты любил меня, ты бы так не делал, - почти спокойно добавил Дитер.

- Прости меня, Ди. Я...

- Ты трахался с ней.

- Это не твое дело.

- Нет, мое!

- А что я, по-твоему, должен был делать? Песни ей петь?

- Не раз и не два, - не обратив внимания на его слова, продолжил Дитер. - Я тебя знаю. Меня это не устраивает!

- Ну так и катись отсюда!

- Стой! - Дитер резко отбросил его руки, готовые оттолкнуть его.

- Что ты еще хочешь? - прошипел Томас.

- Я не отпущу тебя, - зло проговорил Дитер, срывая с него брюки и не обращая внимания на его отчаянные попытки вырваться. - Я знаю, что она никогда не даст тебе того, что ты хочешь. Того, что тебе действительно нужно. А тебе нужно, что бы у тебя сосали, что бы тебе в задницу засунули штуку побольше, тебе же это нравится?! Говори! - Дитер глубоко впихнул ему два пальца, глядя, как расширились его зрачки. - Да если бы у нее были мозги, она сделала бы так, что я бы тебе не понадобился. Но тогда она сразу же обнаружила бы, что она там не первая. Если сначала тебя было трахать, что бетонную стену долбить, то сейчас очень даже нормально. Или тебе нравится, когда я в тебя кончаю? - Дитер по спирали гладил его внутри. - Ты же воешь от кайфа, когда я ору над тобой, всаживая тебе в задницу очередную порцию, - у Томаса закатывались глаза, когда Дитер вгонял в него с размаху пальцы. - Или тебе нравится брать у меня в рот? Ведь ты же делал это не раз. Нет, милый, она никогда не сможет сделать все как я.

- Дитер, - едва проговорил Томас, до которого смысл этой длинной речи доходил очень смутно, особенно под конец, - займи свой язык чем-то другим.

- Ты хочешь, что бы я пососал у тебя? Ну, скажи, - Дитер в диком возбуждении терся о его бедро, не прекращая быстрые движения своей руки.

- Да.

- Попроси меня, - потребовал Дитер.

- Пожалуйста...

- Хорошо попроси.

- Ди, я очень хочу, что бы ты сделал это. Только не прекращай...

Дитер почти грубо впился в его губы.

- Не много же тебе надо, - задыхаясь, прошептал Дитер ему на ухо. - Но после меня тебе с Норой делать нечего. Так?! Если бы тебе там было классно, ты бы не позволил мне даже прикоснуться.

- Ди, еще...

- Нет, милый, время закончилось, - Дитер сделал шаг назад. - Мы идем записывать альбом.

- Я хочу тебя, - Томас вцепился в воротник его куртки, но Дитер отбросил его руку.

- Альбом, Томми, 10 песен за неделю. У нас нет времени.

- Дитер, пока ты не займешься со мной любовью, я не спою и слова, слышал? Ты ведь специально завел меня. Раздевайся, - Томас обхватил его за шею, покрывая его подбородок мелкими поцелуями. Дитер крепко сжал его запястья, отодвигая от себя, но Томас стал целовать ему руки.

- Ди, мы оба хотим этого, перестань ломаться и показывать свою принципиальность. Мы успеем записать альбом, я и за день все спеть могу, - Томас сунул руку ему между бедрами. - Твое тело лучше знает, чего ты сейчас хочешь. Я меня все просто горит внутри, я сойду с ума, если ты не впихнешь его в меня.

Томас стянул свитер. Дитер уже не мог оторвать взгляда от его смуглой бархатной кожи и медленно сполз на пол, оставляя на его животе влажные поцелуи. Томас обхватил его голову руками, запустив пальцы в его светлые волосы. Дитер полностью втянул его в себя, крепко прижав языком к небу, и это было так долго, что Томас был уверен, что сейчас кончит, но Дитер отодвинулся и принялся легонько щекотать его языком, а потом облизывать со всех сторон. Томас уже едва дышал, и вскрикнул, когда Дитер, протиснувшись между его ногами, оказался сзади и провел языком между его ягодицами. Томас положил голову на стол, вцепившись в него руками, на пол посыпались бумаги, карандаши, скрепки и журналы. Дитер раз за разом все настойчивее пытался втиснуть в него язык, стягивая с себя брюки. Наконец, их удалось отбросить в сторону, и Дитер, поднявшись на ноги, понял, что больше не может ждать.

- Какая у тебя красивая задница, малыш, - прошептал он. - Скажи честно, ты загораешь без плавок, что у тебя кожа везде такого кофейного цвета?

- Какая разница, Ди! - его волосы рассыпались по столу. - Быстрее!

Дитер сунул пальцы себе в рот и осторожно провел у него между ягодицами. Там было совсем скользко после его языка. По телу Томаса прошла волна нервной дрожи. Дитер подался вперед, ощущая с восторгом, как плотно сомкнулись вокруг него стенки. Двигаться было почти тяжело, и он попробовал делать это из стороны в сторону, от чего Томас застонал и выгнул спину еще больше.

- Ой, Ди, какой он большой, как печет... - шептал он, зажав зубами кулак.

Дитер обхватил его за талию, положив голову ему на спину, смутно понимая, что Томас со всей силы впился ногтями ему в предплечья, сдирая кожу. Музыка в студии гремела слишком сильно, вызывая вибрацию во всех окружающих предметах, достаточно громко, что бы никто не услышал, как Томас стонет. Дитер пытался успокоить его, останавливаясь на время, но Томас только орал "еще"; и в глазах темнело от напряжения, от воплей болело горло, дышать было невозможно.

Когда Дитер сполз на пол, обхватив Томаса за колени, музыка внезапно смолкла, и в наступившей тишине было отчетливо слышно его прерывистое дыхание.

- Том, это фантастика. Так хорошо не бывает, - прошептал Дитер.

Томас все еще прижимался к столу, обхватив его руками.

- Ди, я хочу в постель и спать. И тебя рядом.

Дитер понял, что не может отказать ему, а напоминать об альбоме, когда они еще не отдышались, он не рискнет, боясь дать Томасу лишний повод капризничать. Альбом подождет до вечера или до ночи, тогда и в студии будет поспокойнее.

Дитер встал и поднял Томаса со стола.

- Так и сделаем, - ответил он, нежно целуя его щеки и скулы.

Телефонный звонок прозвучал слишком резко, и Томас вздрогнул.

- Да, - недовольно пробурчал Дитер в трубку.

- Тебя, меня и Томаса вызывает директор, - там был голос Луи, - ему кто-то настучал, что вы разругались, и он твердо намерен вас помирить.

- Слушай, передай ему, что мы помирились, и все o`k , и альбом мы успеем записать.

- Ди, у тебя странный голос.

- Никакой не странный.

- Все равно придется идти. Он стучал кулаком по столу.

- Тогда сам уговаривай Томаса пойти туда. Я с этим даже связываться не буду. Томас, пойдем к директору?

- Никуда я не пойду. Я спать хочу, - сказал Томас, обнимая Дитера.

- Слышал, Лу? - спросил Дитер, улыбаясь.

- Если бы я с ним работал, то уже давно бы застрелился.