В ювелирной салон араб сходил один, попросив Томаса ждать его в машине, и дав знак охране не спускать с него глаз. Полчаса Том скучал в салоне, когда, наконец, Али Мамед сел на сиденье рядом с ним.
- Едем домой! – Коротко бросил араб шофёру, и машина мягко сорвалась с места.
Загадочно улыбаясь, аль Фарук достал из кармана бархатный мешочек, дёрнул за золотистую завязку, и извлёк из него золотой браслет, довольно дорогой, красивого плетения, его звенья переливались на солнце.
- Это для тебя, - С этими словами он застегнул украшение на тонком запястье Томаса.
- Я не могу принять его! – Попытался возразить тот, он не ожидал такой щедрости, и не знал, что ему делать. – Это же так дорого!
- Ровно столько стОят два твоих поцелуя, - Выдохнул араб ему в ухо. – Ты был очень щедр вчера и сегодня.

Томас был потрясён подобной щедростью.
- Спасибо, - Только и смог прошептать он.
Огромный чёрный лимузин, вальяжно выехав на дорогу, помчал своих пассажиров домой, в особняк.
Томас был доволен появлением у себя нового дорогого украшения, но старался не подавать виду. Он украдкой любовался игрой солнца на золотых гранях, и искусным плетением браслета. И только весёлые искорки, иногда мелькавшие в его красивых глазах, выдавали его настроение. Но, между тем, он понимал, что араб делает ему такие подарки не за красивые глаза, и, чтобы получать подобные подношения и впредь, придётся сломать свою гордость и преодолеть страх. Томас постарался отвлечься от неприятных мыслей, и стал смотреть в окно на мелькавший пейзаж. Утомлённый походами по магазинам, он незаметно для себя задремал.
Али Мамед хотел ему что-то сказать, и, повернувшись, увидел, что Томас спит. Араб взял трубку телефона в салоне, и позвонил домой.
- Юсуф, - Он говорил как можно тише, чтобы не разбудить юное создание. – Приготовь всё для массажа, мальчик устал, его нужно взбодрить.
Отдав ещё несколько распоряжений, Фарук положил трубку, и обратил свой взгляд на спящего недотрогу. Томас спал, прильнув щекой к стеклу. Чёлка упала на его лоб, спрятав одну красивую бровь, непослушная волнистая прядка лежала на плече, подчёркивая изгиб хрупкой шеи. Густые ресницы трепетали во сне, а губы изогнулись в едва заметной, надменной улыбке. Одна его рука лежала на подлокотнике, другая – на аппетитном бедре. Али Мамед улыбнулся, представив себе, как эти бёдра обовьют его тело ночью, а с этих капризных губ сорвётся тихий стон. Он хотел Томаса, желание его было сильно так же, как жажда путника, заблудившегося среди барханов пустыни в поисках влаги. Но он играл с Томасом, Фарука заводили подобные игры, его забавляла реакция мальчика, он выжидал, оттягивая желанную ночь. Араб не удержался, и прикоснулся пальцами к его щеке, кожа была нежной, шелковистой. Он убрал с шеи Томаса волосы, любуясь её изгибом, и изящными скулами, провёл пальцем по его тёплым мягким губам. Юноша пошевелился во сне, что-то пробормотав себе под нос. Али Мамед приобнял его за плечи, привлекая к себе. В этот момент машину слегка тряхнуло, и Томас проснулся, он шарахнулся в сторону, инстинктивно пытаясь вырваться из объятий, но араб, обняв его за талию, прижал к себе, и припал к его губам, врываясь языком ему в рот, исследуя и лаская изнутри. Сначала Томас просто терпел, не отвечая на поцелуй. Но потом, вспомнив о щедрой благодарности араба, робко ответил на его действия, обняв его за плечи, аль Фарук решил в этот раз зайти в своей игре немного дальше. Он провёл рукой по груди и животу Томаса, и стал поглаживать его бедро, подкрадываясь к чувствительным местам. Юноша дёрнулся, и возмущённо-испуганно застонал в рот арабу. Тот, однако, не выпустил его из объятий, с довольной улыбкой наблюдая за реакцией непокорного мальчишки, залившегося краской.
Вскоре машина притормозила у дверей дома араба. Дверцу открыл подоспевший Юсуф.
- Всё готово, господин Фарук.
- Хорошо, - Али Мамед вышел из машины, и повернулся к своей жертве. – Иди с ним, ты устал, а нам вечером в клуб. Юсуф приведёт тебя в порядок.
Томас последовал за мускулистым арабом. Тот привёл его в комнату, переделанную в массажный кабинет.
- Раздевайся, - коротко бросил ему Юсуф, достав флакончик с душистым маслом, потом он начал зажигать ароматические свечи.
- Что, совсем? – У Томаса округлились глаза.
- Я не умею делать массаж через одежду. Раздевайся и ложись. Прекрати ломаться, ты не девчонка! И нечего краснеть – вряд ли у тебя есть что-то, чего я ни разу не видел.
Томас вздохнул, скинул одежду, обернулся полотенцем, случайно попавшимся на глаза, и лёг. Араб цокнул языком, сорвал полотенце, и начал делать своё дело. Юноша чувствовал, как с каждым движением араба и каждым вдохом пропитанного благовониями воздуха, к нему возвращаются силы. В теле появилась необычайная бодрость, и… какое-то неведомое желание, шедшее из самых потаённых глубин его сознания.
Томас понятия не имел, что именно с ним делал араб, а тот колдовал над его телом, умащивая и массируя его ароматным маслом, делавшим кожу более гладкой и нежной. Воздействовал на особые зоны, заставляя тело юноши взбодриться, и будил в нём желание вкусить любви и ласки.
В свою комнату Томас вернулся в отличной форме, изрядно отдохнувшим, и принялся изучать свой новый гардероб, за примерками он не заметил, как настал вечер. Он долго думал, в чём же ему идти в клуб, и, наконец, остановил свой выбор на узких тёмных джинсах, и белой рубашке, накинув на себя ещё и кожаную куртку (а вдруг замёрзнет?). Он спустился в гостиную, взял из вазы на столе яблоко, и уселся в кресло, хрустя сочной мякотью. За этим занятием его застал Али Мамед.
- Я вижу, ты готов? – Томас, увидев его, встал, демонстрируя красивую фигуру. – А тебе идёт, отличный выбор!
- Спасибо!
Они вышли на улицу, и глазам Томаса предстал чёрный «Лексус», за рулём которого сидел водитель.
- Я не езжу в клуб в лимузине,  - ответил араб на вопросительный взгляд Томаса.
Дорогу провели, не проронив ни слова, каждый был предоставлен своим мыслям. Томас оживился, когда машина зарулила на стоянку «Голубой бездны». Он с интересом рассматривал огромную неоновую вывеску, обещавшую райский отдых, и массу развлечений. Внутри он с не меньшим интересом разглядывал внутреннюю обстановку. Ночная жизнь Берлина уже началась, и в клубе было полно народу. Араб со своим спутником прошёл в ресторан. Томас огляделся. Впереди была сцена, на которой развлекал посетителей какой-то певец, а в зале стояли столики, накрытые кремовыми скатертями в тон занавесей на окнах, на каждом стояли букетики и свечи, здесь посетителей пока было мало, почти все места были свободны, но араб предпочёл столик в уголке, под развесистым растением.
Их быстро обслужила официантка, и Томас с удовольствием накинулся на принесённую еду, и первое время смотрел исключительно в свою тарелку. Когда он утолил первый голод, он осмотрелся ещё раз, отметив, что тут очень даже мило.
- Ну, как, нравится? – Араб, расправившись с ужином, пил кофе.
- Не дурно, - Томас не смог скрыть своего впечатления.
- Это не всё, ты второй этаж не видел, там интереснее. Допивай кофе, и поднимемся туда.

            Они поднялись на второй этаж. Здесь была рулетка, VIP-комнаты, и танц-площадка для стриптизёров. Именно для стриптизёров. Али Мамед не случайно привёл Томаса именно сюда, он хотел, чтобы парень поглядел мужской стриптиз и ещё решить кое-какие дела с бывшим владельцем клуба.
Араб специально увлёк его к столику, стоявшему ближе всех к подиуму. Томас никогда раньше не видел мужского стриптиза. Такая вещь интересовала его меньше всего на свете по причине его гетеросексуальности. Поэтому он просто хмыкнул, когда на подиуме появился знойный, стройный красавец – молодой парень с тёмными прямыми волосами до плеч и развратным взглядом, сулившим море удовольствий и изощрённых ласк.
«Голубая бездна» славилась тем, что здесь трижды в неделю проходили вечера для мужчин с нетрадиционной ориентацией, богатых и взявших от жизни всё, кроме одного – жаркого молодого любовника. Родригез, будучи в своё время хозяином клуба, раскрутил этот бизнес так, что он приносил огромный доход. И сегодня он предложил аль Фаруку встретиться и обговорить дальнейшую судьбу мальчиков.
А пока, Али Мамед, заказав по коктейлю себе и Томасу, смотрел за его реакцией на происходившее на подиуме. А там к симпатичному парню присоединился ещё один, такой же хрупкий и развратный, но уже шатен. За тем, что они устроили, Томас наблюдал округлившимися глазами.
С одной стороны, ему понравился синхронный танец двух гибких, медленно обнажающихся тел, но с другой – его это начинало пугать и раздражать одновременно. он глянул на араба, тот с интересом наблюдал за меняющимся выражением его лица, поглаживая бородку, и недвусмысленно улыбаясь, сверкал своими дьявольскими глазами. Бедный Томас, от страха и переживаний залпом выпил свой коктейль. Спиртное ударило в голову, и растеклось по телу приятным теплом, и парень немного успокоился.
- Можно мне что-нибудь ещё? – Спросил он у Али Мамеда.
- Конечно, можно! Только много не пей! – Араб заказал ему «Глубины океана» - фирменный коктейль клуба на основе мартини со шпажкой, на которую были нанизаны клубничка и кусочек ананаса и с затейливо закрученной соломинкой.
Томас, попробовав это чудо на вкус, перевёл взгляд на подиум, глядя на танцующих парней, которые, оставив на себе некое подобие трусиков, ласкали друг друга, и обменивались жаркими поцелуями, что вызвало восторг и одобрение зрителей.
- Добрый вечер, - К ним подошёл Луис, и приветливо улыбнулся Томасу. – Ты позволишь похитить твоего спутника на несколько минут? Не будешь скучать?
- Не буду, - Натянуто улыбнулся Томас.
- Твои мальчики не дадут заскучать, Луис. – Довольно промурлыкал араб.
- Да, это они умеют. – Родригез оценивающе глянул на танцовщиков, и знаком показал им, что доволен выступлением. В обществе Али Мамеда и его охранника он удалился в свой бывший кабинет. Второй охранник остался сидеть за соседним столиком, не спуская глаз с Томаса.
А тот сидел, потягивая свой коктейль, и глядя на нового мальчика, вышедшего на подиум. Оставшись в гордом одиночестве, Томас смог расслабиться и понаблюдать за стриптизом, когда никто не сверлил его взглядом.
Мимо него прошли двое парней, которые только что заводили публику, и сели за столик где-то сзади. Заказав прохладительные напитки, ребята начали болтать. Говорили они тихо, но Томас слышал каждое слово. Он совсем не хотел подслушивать, но их разговор поневоле достигал его слуха.
- Вечер сегодня обещает быть удачным. – Голос у молодого человека был низкий.
- Да, сегодня особо много толстосумов, - Отвечал голос приятный, мелодичный.
- Один из них с меня глаз не сводил, когда мы с тобой танцевали.
- Это какой?
- А тот, в стороне сидит, ещё сигару курит.
- А, высокий блондин? Знаю, я его развлекал как-то раз. Если он на тебя глаз положил, то уж точно подойдёт, не сомневайся.
- И как он тебе?
- На деньги щедр, а в постели – зверь! – Парень томно вздохнул. – Я тогда, помню, три дня отлёживался, он мне весь зад порвал!
- Ничего себе!
- Ага, он ласков и щедр, а вот в постели звереет, он любит причинять боль.
- Ну, это ещё ничего! Это не самое страшное. Вот у меня однажды мужик был, так у меня после него рубцы остались. Он был первым, но особо со мной не церемонился, он хотел получить удовольствие, и он его получил.
Бедный Томас, представив себе все эти ужасы, вжался в спинку стула. Лёгкий хмель разом с него соскочил, он судорожно соображал, что же ему делать? Может, сбежать?
- О, смотри, наш Луи идёт! – Проворковал парень с мелодичным голосом. – Наверное, договорились. Ты слышал, что нам всем дадут возможность выбирать, в каком клубе остаться?
- Да. Ты с кем останешься?
- Я с Луи, привык к нему, а ты?
- Не знаю, не решил ещё…
- Оставайся с Лу, он тебя больше всех любит и бережёт, ещё не известно, что новый хозяин придумает.
- Ребята говорят, что он тоже ничего, лояльный. Но забавляться с нами не станет, Лу нашёл ему игрушку…
Томас не дослушал конец разговора. Завидев Луиса, вышедшего из кабинета с арабом, Томас встал и быстро подошёл к ним.
- Луи, – Родригез обернулся. – Можно спросить у тебя кое-что?
- Да, что ты хотел?
Томас замялся, не зная, как сказать о своих переживаниях. Положение спас Али Мамед.
- Лу, я пока воспользуюсь телефоном, - он вернулся в кабинет, доверив своему охраннику наблюдать за беседовавшими.
- Луи, помоги, мне страшно, я передумал!
- Чего? – Родригез оттащил его в тень, чтобы на них не обращали внимания. - Что ты несёшь?
- Я боюсь его, он лапает меня!
- А ты что хотел? – Лу усмехнулся, глядя на Томаса, и делая знак говорить тише, он не знал, слышит ли охранник их разговор. – Да что с тобой такое?!
- Лу, ты добрый, я знаю, избавь меня от всего этого! Я не могу… Вдруг он меня калекой сделает?
- Опять ты за своё! – Родригез укоризненно смотрел на него, а в глазах Томаса стояли слёзы. – Ты зря его боишься! А если ты решил сбежать, то подумай о последствиях, я тебя уже предупреждал. Ведь мне придётся платить за тебя неустойку. И он тебя тоже в покое не оставит – он страшен в гневе.
- Лу… - Умоляющий взгляд прожигал душу, раня в сердце. – Я всё верну, я…
- Том, мальчик мой, пойми, ты сам дал согласие, ты знал, на что идёшь!
- Он намекает на секс…
- Это естественно! Твой страх мне не понятен. Перестань ломаться, расслабься и получай удовольствие! Не заставляй меня нервничать! - Томас укоризненно на него посмотрел, за что получил незаметный со стороны, но хороший подзатыльник. – И прекрати истерики!
Из кабинета вышел араб.
- Ну, что же, желаю всего хорошего, надеюсь, мы не раз увидимся! – Он по-хозяйски положил руку на талию Томаса.
- Рад был встрече, - Родригез улыбнулся, - Удачи!
Араб увлёк Томаса к выходу.
Сев в машину, они отправились домой.
- Как тебе шоу? – Спросил Али Мамед.
- Ничего особенного, - Пожал плечами Томас.
- А о чём вы с Луисом говорили?
- Я поблагодарил его за всё. – Злобно проворчал парень.
Вскоре машина достигла своей цели, и оба оказались в уютном особняке. В холле уже крутился Юсуф. Томас давно догадался, что в его задачу входило ухаживать за его (Томаса) телом.
- Ты приготовил ванну, всё сделал, как я приказал?
- Да, господин Фарук. – Араб поклонился.
- Том, иди, прими ванну, она тебя приведёт в чувство, ты такой вялый, я хочу, чтобы ты взбодрился, спать ты будешь не скоро. У нас будет длинная ночь.
Томас, зная, что сопротивление бесполезно, отправился в свою комнату. Горячая ванна была готова. В ванной комнате стоял аромат эфирных масел, а в воду был добавлен настой из лепестков роз, приготовленный особым способом. Основным его свойством было пробуждать в теле сексуальное желание. Но юноша этого не знал, и с удовольствием опустился в воду. Понежившись в ванне, он обсушился, и лёг в постель, со страхом ожидая своей участи. Он лежал на боку, глядя на циферблат часов, освещённый ночником.
Скоро дверь открылась, и в комнату вошёл Али Мамед. Из одежды на нём был только халат и домашние туфли. Свои многочисленные перстни и серёжку он снял. Томас, увидев его, обнял руками подушку, словно в ней было его спасение. Араб скинул халат, лёг под одеяло, и прижался к спине Томаса, обняв его за талию. Юноша ощутил на себе тяжесть его тела, и зажмурился. Он слышал, как Али Мамед что-то поставил на тумбочку.
- Отрада души моей, повернись ко мне. – Фарук поцеловал его в шею. Том помедлил, араб слегка применил силу, разворачивая свою жертву к себе лицом.
Том не открывал глаз, и вздрогнул, когда Али Мамед прикоснулся пальцем к его губам. Раздвинув их, он с наслаждением припал к ним. Поцелуй был долгим, глубоким, и вызывал у Томаса отвращение. Араб стал целовать его плечи, гладя сильными руками его стройные бёдра.
- Солнце моё, ты что же, не приласкаешь меня? – Том с ужасом на него смотрел. – Ну же, смелее!
Фарук взял его руку и положил себе на грудь. Юноша провёл по ней пальцами, ощутив подушечками мягкие волосы, и убрал руку, закусив губу, и отведя взгляд. Улыбнувшись его смущению, Али Мамед принялся ласкать его грудь, поглаживая живот, талию, потом лизнул ему сосок, сжав руками упругие ягодицы. Он дарил Томасу изощрённые ласки, вызывавшие у того непонятные чувства. Он ни разу не был в объятиях мужчины, и не знал, как ему на всё это реагировать. Ему было противно, страшно, и неуютно в сильных объятиях этого мощного, смуглого атлета. А потом ещё и стыдно, когда араб откинул одеяло с их тел. Парень с ужасом смотрел на огромный член араба, тёмный, и напряжённый.
- Том, потрогай его. – Томаса словно парализовало, он впервые в жизни видел возбуждённый член у себя перед носом. – Том, ты слышишь меня? Ты живой, или уже умер от страха?
Томас, придя в себя, взялся рукой за его член, разглядывая покрытый волосками мускулистый живот. Член был горячий, и твёрдый как камень. Бедняга стал неумело его ласкать, пытаясь не разгневать своего мучителя. Араб застонал от наслаждения. Он накрыл его руку своей, подсказывая тем самым сжать агрегат посильнее.
- А теперь раздвинь ножки пошире и расслабься, - Али Мамед лёг на Томаса сверху, стараясь максимально раздвинуть его бёдра, проникая рукой между ягодиц. Мальчик покраснел до самых ушей, закусил губу и отвернулся. Араб взял с тумбочки заранее приготовленную баночку с кремом, смазал сперва Томаса, потом свою руку, и проник одним пальцем в девственное лоно своей жертвы. Томас застонал, протестуя, попытался вывернуться, но Али Мамед хорошо знал своё дело, и прижал его к постели. Постепенно он прибавил ещё два пальца, разрабатывая анус любовника. Потом извлёк пальцы, поцеловал Томаса в плечо, закинул его ноги себе на спину, и попытался проникнуть в него, но с первой попытки ему это не удалось.
- О, радость моей жизни, какой ты там узкий! - Он попытался проникнуть ещё раз, но Томас зажался, не впуская его. – Ну же, расслабься, всё будет хорошо!
Он накрыл своими полными губами губы юноши, лаская рот изнутри, массируя руками его ягодицы. Когда Томас немного расслабился, он с размаху вошёл наполовину. Бедный мальчик выгнулся и закричал от нестерпимой, разрывающей изнутри боли. Казалось, что араб разорвал его надвое, боль пульсировала внутри, он извивался, не прекращая кричать, пытаясь оттолкнуть своего мучителя, вырваться. Но Али Мамед, прижав его руки к простыне, не дал ему этого сделать. Он не шевелился, чувствуя, как  Томас ритмично внутри сокращается, его попка была явно маловата для его размера. Кольцо мышц крепко сжимало его член, двигаться было тяжело, но Али Мамед попытался, чем вызвал новый приступ нестерпимой боли. Он двигался медленно, но старался ввести член как можно глубже с каждым разом, постанывая от удовольствия, целуя Томаса в мокрые от слёз щёки. А тот только и мог, что терпеть, и надеяться, что всё это закончится раньше, чем он лишится рассудка. Араб, почувствовав, что двигаться стало свободнее, начал в полсилы всаживать Томасу на всю длину, выходя полностью, и снова проникая внутрь, то увеличивая, то замедляя темп. Мальчик уже не мог кричать, он жалобно стонал, отвернувшись от араба, глотая слёзы, ненавидя Луиса и проклиная мучителя. Наконец, Фарук вздрогнул, застонал, проливая внутрь своё семя, и выскользнул из желанного тела. Он сел на корточки, и постарался отдышаться. Потом глянул на свой член. Помрачнев, глянул Томасу между ног. Кровь.
- Золотой мой, я поранил тебя, мне жаль, что так вышло. - В ответ Томас перевернулся на бок, свернулся калачиком, и накрылся одеялом с головой. Он ненавидел себя, и жалел. Араб слушал его тихие всхлипывания. – Если хочешь, я останусь с тобой.
Ответом было молчание. Араб вздохнул, встал, и накинул на себя халат.
- Отдыхай, я не буду тебя пока трогать. Пусть заживёт.
Али Мамед вышел, прикрыв дверь. Вскоре он вернулся в сопровождении Юсуфа. Тот ловко и умело (практика!) смазал истерзанную попку Томаса мазью, и удалился. Погладив бедного юношу по голове, Али Мамед решил, что сейчас Томасу необходимо побыть одному. Пожелав спокойной ночи, он удалился в свою комнату.
А Томас ещё долго всхлипывал под одеялом, боясь пошевелиться. Вскоре боль его отпустила, и измученный, он заснул.
Али Мамед вернулся в свою комнату, и так же не мог заснуть, с улыбкой вспоминая свои любовные утехи. Мальчик не обманул его ожиданий, он был девственен и робок, в будущем из него можно было сделать потрясающего любовника. Его сегодняшняя робость очаровала араба, он тепло улыбнулся, прищурив глаза, когда вспомнил, как этот трусишка несмело провёл рукой по его груди, с каким страхом глядел на его орган.
Фарук загасил вспыхнувшее было возбуждение, когда представил себе это хрупкое, дрожащее и бьющееся под ним тело, и он будто наяву услышал крик боли и отчаяния, жалобные стоны, молившие о пощаде.
Араб уже жалел, что не сдержал захлестнувшей его страсти, и причинил беззащитному мальчику столько боли и страдания. Этот строптивец завёл его не на шутку, и Али Мамед почти не контролировал себя.
Вспомнив, в каком состоянии он оставил Томаса, Фарук понял, что не заснёт, пока не посмотрит на него. Он поднялся со своей огромной кровати, надел шёлковый халат, и направился в комнату Томаса.
Араб тихо вошёл. Юноша спал почти в той же позе, только немного вытянулся, и обнимал подушку. Одеяло сползло с его спины на пол, а волосы разметались по плечам. Свет ночника падал на его измученное лицо, в уголках губ залегли горестные складки, всё ещё мокрые от слёз ресницы подрагивали во сне. Судя по всему, заснул он не так давно. Али Мамед приподнял одеяло, взглянул на следы своей грубости, и сокрушенно вздохнул. Он тихонько, чтобы не разбудить Томаса, убрал его волосы с плеч, и накрыл юношу одеялом. Потом присел на край кровати, погладил своего мальчика по спине, тот пошевелился во сне и едва слышно застонал. Араб успокоил его, погладив по голове, он ещё раз пожалел о своей несдержанности – такое с ним было в первый раз, обычно в первую ночь он всегда держал себя в руках. Оставалось только догадываться, какой будет реакция мальчика утром. Лишь бы он не сбежал! Фарук во что бы то ни стало хотел удержать Томаса возле себя, он оказался на данный момент лучшим из его любовников, такой загадочный – хрупкий и строптивый одновременно. Он уже привязался к Томасу, и был горд тем, что у него такой красивый любовник. Тут араба осенила идея – чтобы удержать мальчика и ускорить его выздоровление, он решил развлечь его поездкой в Ниццу. Али Мамед улыбнулся, поцеловал Томаса в солёную от слёз щёку, налил ему стакан воды, выключил свет, и вышел из спальни…

            8

            Томас проснулся поздно – ближе к полудню. Где-то совсем рядом тикали часы, он лежал, не открывая глаз, моля Бога о том, чтобы всё происходившее с ним оказалось страшным сном. Он так хотел открыть глаза и оказаться в своей маленькой квартирке, на скромной кровати.
Он с трудом разлепил заплаканные, заспанные глаза: надежды не сбылись. Он лежал на большой кровати с балдахином, на небольшой тумбочке стояли часы, окна были задёрнуты роскошными занавесями. Вчерашний день, как и всё остальное, оказалось правдой. Парень попытался пошевелиться, и тут же пожалел об этом – истерзанное тело отозвалось сильной, острой болью, отдавшейся в каждом нерве. Томас с трудом повернулся на бок, поморщившись. Он чувствовал себя последней дрянью, позволил оттрахать себя, как дешёвую шлюху. Единственного он не мог себе простить: слёз и жалобных стонов. Надо было лежать, стиснув зубы, а он разревелся, как девчонка. Томас вспомнил ту боль, что испытал вчера, и горечь стыда и обиды заполнила его сердце; и как так получилось, что вечная нужда в деньгах загнала его в постель к мужику?
- Ты ничтожество, - Сказал он себе. – Дрянь. Теперь ты просто шлюха.
- Не обзывай себя, - В дверях стоял араб. Он уже давно встал, и пришёл проведать Томаса. – Не надо этого делать. Ты не шлюха.
- А кто же я, по-твоему? – Мальчик брезгливо себя осмотрел.
- Шлюхи спят с кем попало, а ты делаешь это только со мной. Ты украшение этого мира, твоя любовь как дыхание свежего ветра. И ты до сих пор хорошо выполнял свои обязанности, но вчера ты много страдал, отчасти по моей вине. – Он присел на край кровати, и прикоснулся ладонью к щеке Томаса, заставив его вздрогнуть. – И поэтому заслуживаешь награды. Завтра мы с тобой летим в Ниццу, я уже забронировал номер в отеле.
Томас ошарашенно посмотрел на него, а Али Мамед, довольный произведённым эффектом, наклонился, и поцеловал любовника в губы, его рука скользнула по груди и животу парня.
- Нет, не надо, - Мальчик отстранился. – Мне больно…
- Я же тебе вчера сказал, что между нами ничего не будет, пока у тебя всё не заживёт. – Фарук накрыл его руку своей. – Не переживай. В первый раз всегда больно, потом всё будет хорошо. Я распоряжусь облегчить твои страдания.
Араб поднялся, и оставил растерявшегося Томаса одного.

Приставленный к Томасу Юсуф присматривал и ухаживал за ним целый день: делал ему массаж, лечил его повреждения, и к вечеру Томас уже вышел на прогулку. Задница ещё саднила, но острой пронизывающей боли уже не было…

            Утром маленький частный самолёт поднялся в небо. Полёт занял не так много времени, и уже совсем скоро парочка сидела в дорогом ресторане Ниццы. Али Мамед заказал омаров и бутылку дорогого вина, они, не спеша, пообедали, а потом отправились на прогулку по городу. Томас с интересом смотрел на жизнь незнакомого ему города.
А город жил своей жизнью, не обращая внимания на эту пару, которая являлась лишь частичкой того огромного числа туристов, что любили отдыхать в Ницце. На дорогах были представлены авто всех марок мировой автоиндустрии, иногда воздух разрывали сирены полицейских машин, уютные кафе зазывали гуляющих отдохнуть в прохладе своих залов, или под зонтиками, а магазины предлагали всевозможные товары и сувениры. И всюду звучал французский язык – такой мелодичный, загадочный и сексуальный.
Устав от шума города Фарук с Томасом вышли на набережную. Здесь кое-где сидели художники и фотографы, на рейде покачивались большие и маленькие яхты, а так же несколько океанских катеров стояли у причала. Шум моря смешивался с криком морских птиц. Свежий воздух благотворно повлиял на Томаса, он повеселел и проголодался.
С Али Мамедом они зашли в небольшое открытое кафе, сев за маленький столик, украшенный букетиком. Зонтик укрыл их от палящих лучей солнца, слабый ветерок приятно освежал. Здесь они с удовольствием наелись настоящих французских круассанов с кофе, Томас полакомился ещё и мороженым, и они продолжили прерванную прогулку.
На губах юноши светилась лёгкая улыбка, а в тёмных глазах играли весёлые искорки, он уже почти непринуждённо общался с Али Мамедом, в этот момент он испытывал что-то, похожее на счастье, сбылась его давняя мечта – он попал во Францию.
Али Мамед радовался хорошему настроению Томаса, говорил с ним на разные темы, слушал мелодичный голос, любовался роскошной копной волос, с которыми беспечно играл ветерок. В эти минуты между арабом и юношей царила гармония.
Это продолжалось до тех пор, пока Фаруком не овладело желание поцеловать своего спутника. Он притянул Томаса к себе, и, положив сильные руки на его упругую попку, провёл своими полноватыми губами по его мягким и нежным, а потом накрыл их. Даря лёгкие поцелуи, ласкал языком. Томас отвечал ему робко, неумело и… нехотя?

            После этого настроение мальчика немного изменилось. Он продолжал улыбаться, но в его глазах появилась какая-то задумчивость. Томас временами уходил в себя, отвечал не впопад, и вскоре попросил вернуться в отель, сославшись на усталость. Али Мамед сначала удивился, но потом решил, что мальчика утомила долгая прогулка, и он вызвал своего шофёра, чтобы поскорее добраться до гостиницы.
В прохладном холле Томас помрачнел, ему совсем не хотелось подниматься в номер, где придётся остаться наедине с арабом, переносить второй раз боль и унижение он не хотел, и не придумал ничего лучше, как просто сбежать. В его голове сложился план, и он стал искать способ его осуществить.
Судьба ему благоволила. Когда Али Мамед подошёл к стойке взять ключи, а охранники на мгновение отвлеклись на что-то, Томас нырнул в толпу собравшихся ехать на экскурсию туристов, быстро её миновал и пулей вылетел на улицу, прыгнув в подвернувшееся такси.
- Куда ехать? – Спросил таксист.
Томас задумался. Денег, данных Луисом, не хватит на то, чтобы уехать в Германию, он почти всё истратил. Его взгляд упал на золотой браслет. Ну, конечно!
- В городе есть ломбард? – Томас со школы знал французский. Такси мягко набрало скорость, и влилось в поток транспорта…

            Али Мамед взял ключи от номера, повернулся в сторону лифта, и тут заметил отсутствие Томаса. Он глянул на опешивших охранников и заподозрил неладное. На арабском он отдал приказ осмотреть холл и ближайшие улицы, а сам поднялся в номер. Сев в кресло, он ждал новостей, оценивая ситуацию, и думая, что предпринять. Охранники вернулись почти через час. Томаса нигде не было, но вот швейцар видел похожего по описанию юношу, прыгнувшего в такси.
- Сбежал… Как он посмел, мерзкий мальчишка?! – Али Мамед задумчиво потёр лоб. Он чувствовал себя оскорблённым, так с ним ещё никто не поступал. Ни один из слуг и любовников не смел покинуть его! А этот наглец взял и сбежал! Араб издал звук, похожий на рычание, и сжал руку в кулак. Искать мальчишку самому бесполезно, в полицию идти он не хотел. Он взял телефон, и набрал номер Родригеза…

            Такси остановилось на тихой улочке, у входа в ломбард. Расплатившись, Томас покинул такси и вошёл внутрь помещения. Здесь царила тишина, и прохлада. Все витрины были завалены золотыми украшениями, часами и прочими безделушками редкой работы. Томас оглянулся, и заметил за прилавком оценщика.
- Здравствуйте, - юноша подошёл к нему, снимая браслет. – Мне нужна консультация.
- Я Вас слушаю, - немолодой мужчина с интересом смотрел на него.
- Меня интересует стоимость этой вещи.
Принимая браслет из рук Томаса, мужчина одобрительно крякнул, и долго изучал вещицу.
- Редкостная вещь, и дорогая. Такая работа встречается не часто, и здесь стоит клеймо мастера. Откуда он у Вас, если не секрет?
- Подарок. Я хотел бы узнать его реальную стоимость, - Томасу вдруг стало интересно узнать цену своих поцелуев.
- Я всё равно Вам столько не дам, но раз Вам так интересно, то…
- Только в немецкой валюте, пожалуйста.
Несколько щелчков на калькуляторе.
- Пятьдесят тысяч марок. Но я могу Вам дать за него лишь десятую часть.
- Нет! – Томас забрал браслет, - Я передумал. Извините.
Он развернулся и выскочил из ломбарда, сопровождаемый удивлённым взглядом скупщика. Томас был шокирован – выбросить за два поцелуя пятьдесят тысяч?! Похоже, Родригез говорил правду – этот чокнутый извращенец готов платить любые деньги… А, может, плюнуть на всё это – жить как живётся, зарабатывать на жизнь, как все нормальные люди? Выучиться, устроиться на работу, купить квартиру… Но на учёбу нужны деньги, надо будет подрабатывать. Обуреваемый этими мыслями, Томас без всякой цели брёл по улице, и скоро наткнулся на небольшое кафе.
Парень зашёл внутрь, сел за столик, заказал кофе. Он пил горячий напиток, глядя на будни официантов. Припомнил, как кто-то предлагал ему такую работу. Томас попытался представить себя в такой роли. Как он бегает среди столиков с подносом, принимая и разнося заказы, адский, монотонный труд по 13 часов в сутки за небольшую зарплату. Тут уж не до учёбы будет! «Наверное, у них жутко болят ноги», - промелькнуло в голове.
Томас прикинул, сколько может получать официант в месяц. Потом глянул на браслет. И что лучше – работать по сменам по 13 часов, и получать мизер, или же получать дорогие подарки, живя в роскоши и получая удовольствие? Золотые грани заманчиво поблёскивали на тонком запястье, заманчиво и многообещающе. Араб готов озолотить его, и адского труда не требуется – всё сводится к простому сексу. Чем круче секс, тем богаче подарок, а ведь можно будет что-нибудь и выпросить? Луис что-то там такое говорил.
Томас опять глянул на официанта, метавшегося по залу. Бросив на стол деньги, юноша вышел из кафе, взял такси, и поехал в отель. В лифте он заподозрил, что его отсутствие наверняка заметили, и, зная гневливый нрав араба, Томас не на шутку испугался. Какой будет реакция на его выходку – его просто выгонят, или сразу прикончат? Выйдя из лифта на втором этаже, Томас собрался с духом, и двинулся к дверям номера. Там, как всегда, стояла охрана. Заметив его приближение, охранник открыл дверь, и произнёс:
- Господин Фарук, он здесь.
Томас, едва дыша, собрал всю храбрость в кулак, и вошёл в номер. Разгневанный араб говорил по телефону с… Сердце парня оборвалось.
- Луис, всё в порядке. Нет, помощь не требуется, он уже пришёл. Да, я Вам позвоню, когда мы приедем. – Араб положил трубку, мрачно глядя на него. – И где ты был? Только не лги мне, я хочу слышать правду.
- Я… - Томас замялся. Он чувствовал себя неловко под тяжёлым взглядом. – Я испугался, и убежал.
- Чего ты испугался? – Надменно спросил Али Мамед. Он с презрением смотрел на Томаса, в его глазах не было ни капли той лучистой теплоты, что искрилась во время прогулки.
- Что, когда мы вернёмся в номер, ты потребуешь секса, - Томас в нерешительности теребил край рубашки, он смотрел себе под ноги, а тяжёлый взгляд араба, казалось, вдавливал его в пол. – Мне было очень больно вчера, и я испугался, что не перенесу этого во второй раз… Прости…
- Простить?! А ты уверен, что заслуживаешь прощения? – Томас поднял на него несчастные глаза. – Я в этом сомневаюсь. Ты заставил меня нервничать, такой выходки я не ожидал. Я думал, ты будешь послушным и ласковым, а ты просто наглец! Я звонил Луису, после возвращения он заберёт тебя…
- Нет!!! – Томас задрожал всем телом, бросился к арабу, и схватил его за руки. – Не отдавай меня ему! Что хочешь делай – убей, продай, но не отдавай меня ему! Не надо, я исправлюсь, обещаю! Я сделаю всё, что захочешь, только не отвози меня к Луису!
Али Мамед насмешливо на него смотрел, с наслаждением втаптывая в грязь.
- Неужели? – Он провёл ладонью по волосам Томаса, прикоснулся пальцем к его задрожавшим губам, одинокая слеза скатилась по щеке мальчика, и, сорвавшись с тонкой скулы, исчезла в тёмной пряди, ниспадавшей на плечо. – Зачем ты так делаешь? Разве я был несправедлив к тебе? Зачем гневишь меня? Я готов был щедро одарить тебя за твою любовь и ласку в постели. Мне нужен ласковый друг, с которым я мог бы отдохнуть, но я не собираюсь бегать за ним по всей Европе. Если ты так боязлив и стыдлив не в меру, пусть Луис преподаст тебе несколько уроков. Тебе это пойдёт на пользу. За свои поступки надо уметь расплачиваться.
Пока араб говорил, Томас всё больше приходил в отчаяние. Мечта рушилась на глазах. Вот сейчас богач откажется от него, и придётся всю жизнь отрабатывать долг перед Луисом в его борделе, удовлетворяя всех подряд. Томас схватил руку араба, и прижался к ней щекой.
- Не надо к Луису… Пожалуйста, дай мне шанс, я исправлюсь. Накажи меня, ну, убей, если хочешь! – Он робко взглянул в глаза Фарука, и, окончательно убив в себе весь стыд и брезгливость, прижался к арабу. Тот обнял его.
- Хорошо, я прощу тебя. В последний раз. Но наказание ты понесёшь. – Спокойный шёпот в ухо пугал больше, чем крик и угрозы. - Остаток вечера проведёшь в спальне без еды, размышляя над смыслом моих слов. Позже поговорим ещё.
Томас послушно зашёл в комнату, где его заперли. Он бросился на кровать, и притих. Он слышал, как араб звонил Родригезу, сообщая, что передумал отдавать ему мальчика. По крайней мере, пока.
Пленник поднялся с постели и открыл окно. На улице смеркалось, жара спадала, уступая место вечерней свежести, мешавшейся с солёным запахом моря и ароматом цветов. Солнце садилось, угасая, и дарило миру прощальные лучи. Лёгкий ветерок играл с занавесками на окне. Полюбовавшись видом из окна, Томас сел на кровать. В животе начало посасывать, было время ужина, но его это не касалось, он был наказан. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, парень отправился в прилегавший к комнате душ. Прохладная вода освежила разгорячённую дневной жарой кожу, Томас обсушился полотенцем, стирая капли влаги со стройного тела, созданного для любви. Он оделся в шорты и футболку, и вернулся из ванны в спальню. Душ не только не отвлёк от мыслей о еде, но после него есть захотелось ещё сильнее.
Парнишка уселся на кровати, слегка согнув ноги, опёрся спиной в изголовье, и обнял большую подушку и следил за последним солнечным лучом, робко ползшим по стене. В комнату закралась темнота, а парень всё сидел, пытаясь совладать с голодом. Он уже подумывал постучать в дверь, и попросить хоть сухарь, но сдержался, поняв, что делать этого не стоит.
Неожиданно щёлкнул замок, дверь открылась. На пороге стоял Али Мамед. Он вошёл в комнату, и включил свет, за ним следовал охранник с небольшим подносом, на котором что-то было под салфеткой. Поставив ношу на стол, охранник удалился, прикрыв за собой дверь. Томас со страхом смотрел на араба: вдруг у него на уме пытки?! Аль Фарук неторопливо подошёл к кровати, строго, без улыбки глядя на Томаса. Тонкий халат едва мог скрыть мощь его тела, на лице лежала печать власти, чёрные волнистые волосы подчёркивали скулы с аккуратной бородкой. Сильные руки он скрестил на груди. В этот момент он предстал перед Томасом владыкой мира, слово которого значило много. Али Мамед мог вознести человека до небес, если считал это нужным, но мог и втоптать в грязь, и даже уничтожить. Злить его было опасно. Аль Фарук был очень гневлив, но когда он был в хорошем расположении духа (что бывало чаще), мог стать хорошим собеседником, и даже другом.
Томас робко глядел на него, всё ещё обнимая подушку, не смея сказать и слова. Да он и не знал, что от него хотят услышать. Его шелковистые волосы падали на плечи, подчёркивая хрупкую шею, обтягивающая футболка повторяла изгибы молодого тела, шорты позволяли видеть стройные загорелые ноги.
- Ты подумал над моими словами? – Надменно спросил Али Мамед.
- Да, - почти прошептал Томас. – Моя выходка была отвратительной, прости меня.
- Что ты там бормочешь? – Араб поднял одну бровь.
- Я попросил прощения, - Громче сказал парень. – Прости меня. За всё. Я был не прав, заставив тебя волноваться. И я не хочу к Луису. Я хочу быть с тобой.
- Ты в этом точно уверен? – Голос араба стал немного мягче.
- Да. Теперь уже абсолютно уверен.
- И ты больше не сбежишь от меня?
- Нет. – Томас со страхом покосился на поднос. – Только не пытай меня, я уже всё понял.
Али Мамед, проследив за его взглядом, громко расхохотался, заставив Томаса вздрогнуть.
- Глупый мальчишка! Это всего лишь твой ужин! – Продолжая смеяться, он сел на край кровати и мягко отобрал у Томаса подушку. – Ты его заслужил… Но запомни только одну вещь, хорошо запомни: если ещё раз выкинешь фокус, пеняй на себя, второй раз я тебя не пожалею, и ты отправишься к Луису! Всё понял?
Томас, дрожа, кивнул. Али Мамед прикоснулся ладонью к его лицу, наслаждаясь прохладной нежной кожей. Томас прижался к его руке, потом поцеловал её.
- Очень хорошо! Я рад, что мы с тобой договорились. А теперь тебе надо поесть. Что тут у нас? - Араб сдёрнул салфетку с подноса, Томас оживился, увидев булочку, тарелку с порцией рыбы, кусочек пирога с яблоками и маленький чайник, его носик ещё выпускал едва заметную струйку пара. – Я не знаю, любишь ли ты всё это, но, думаю, тебе понравится.
Томас с благодарностью на него посмотрел. Али Мамед отломил кусочек от хрустящей булочки, и поднёс его к губам Томаса, тот взял его, наслаждаясь вкусом свежего хлеба. Так араб и кормил его из рук, пока Томас не съел всё, что ему принесли, запив ужин ароматным, сладким чаем. В желудке приятно потяжелело, а глаза снова заблестели. Он покраснел и отвёл глаза, когда араб развязал пояс халата, собираясь лечь рядом с ним. Увидев эту его реакцию, араб помрачнел.
- Ты имеешь что-то против? Мне уйти?
- Нет, не надо, - Мальчик со страхом на него смотрел, боясь разгневать. – Просто… выключи свет, я стесняюсь.
- Опять ты за своё!!! – Загремел Фарук.
- Но, Али, я ни разу не спал с мужчиной до тебя. Я даже не знаю, что в постели надо делать. Чем кричать, лучше научи! И погаси свет, включим ночник, я не хочу, чтобы ты видел мои корявые ласки.
- Ты бы лучше попридержал свой корявый язык, он у тебя длинный слишком! – С этими словами араб хлопнул по выключателю, прошёл к столику, и зажёг ночник. Мягкий свет выхватил из тьмы тело Томаса, лежавшего на постели. Он забрался под одеяло, и накрылся им до подбородка. Прорычав на своём языке явно какое-то обидное ругательство, Али Мамед одним рывком отправил одеяло на пол. – Так-то лучше! И посмей только рот открыть, только попытайся спорить со мной!
Он стащил с себя халат и нижнее бельё. Потом знаком приказал раздеться Томасу. Тот послушно обнажился, с опаской глядя на своего мучителя. Араб лёг рядом, и выжидательно на него посмотрел.
- И что я должен делать? – Робко спросил Томас.
- Не бойся меня, и не стесняйся. Просто делай со мной то, что ты сам хотел бы испытать. Ну, смелее! – Голос араба стал мягким, он нежно провёл ладонью по руке партнёра. Али Мамед решил не мешать и не торопить Томаса – пусть мальчик сам учится.
Томас лёг на бок, разглядывая мощное тело Фарука.
Араб подтолкнул его, подсказывая, что нужно делать. Мальчик оседлал его бёдра, и несмело дотронулся до волосатой груди, отдёрнув руку. Али Мамед улыбался, наблюдая за ним. Томас прикоснулся к нему ещё раз, уже смелее. Он с интересом оценивал новые ощущения. Необычно было ощущать под подушечками пальцев мужскую грудь. Он поглаживал плечи и грудь араба, медленно опускаясь, исследуя его тело. Фарук положил руки на его бёдра, потом переместился на живот, отвечая на ещё неумелые ласки Томаса. Мальчик закинул за спину непослушные волосы, и араб привлёк его к себе. Парень навис над ним, припав к пухлым губам, отвечая на жадные, настойчивые поцелуи. Повинуясь направляющим движениям, вытянулся, лёг поверх своего сильного партнёра, позволив его рукам бесстыдно гулять по его телу, проникая во все изгибы, все впадинки. А араб целовал, посасывал его губы, исследовал языком его рот, доставая едва не до гланд, он не позволил Томасу прервать поцелуй, когда тот испуганно застонал, отвечая на проникновение пальцев Али Мамеда между ягодиц. Одной рукой он взял Томаса за запястье, и положил его тёплую ладошку на свой член. Юноша начал неумело его ласкать, но всё же его ласки завели араба, его монстр быстро увеличивался в размерах.
Он перевернул Томаса на спину, нависнув над ним. Пошарил по карманам лежавшего на постели халата, вытащил заветный тюбик. Взяв немного геля, растёр по пальцам, и, погладив отверстие по кругу, мягко скользнул пальцем внутрь. Томас закусил губу, стараясь расслабиться. А Али Мамед гладил изнутри плотные стенки, ища чувствительный участок. Наконец, найдя его, начал ласкать, парень застонал, в его стоне было уже наслаждение, а не испуг. Он шире развёл бёдра, умоляюще глядя на араба, прося продолжать. Фарук с улыбкой на него смотрел.
- Нравится? Теперь обними меня… - Он лёг на Томаса, несильно прижав его своим телом, и вошёл в него. Мальчик жалобно застонал, отвечая на болезненное проникновение. После нескольких осторожных проникновений араба боль ушла, уступив место наслаждению. Такого Томас ещё не испытывал. Он закинул ноги на спину араба, и Али Мамед немного ускорил движения, что вызвало стон у Томаса. Араб двигался внутри своего партнёра, с наслаждением ощущая вокруг своего члена плотные стенки. Неожиданно тело мальчика ответило на старания араба – Томас начал сам возбуждаться. Али Мамед улыбнулся ему, почувствовав напряжение внизу его живота. Чем вогнал Томаса в краску. Фарук припал к его губам, лаская бёдра, отстранился, и усилил толчки. Томас выгнулся и застонал, брызнув спермой на грудь араба. Тот тоже почти сразу застонал, кончая в Тома, и повалился на него, стараясь отдышаться. Бедняга едва мог вздохнуть под тяжёлым телом Али Мамеда.
- Ты меня сейчас раздавишь, - прохрипел Томас в ухо аль Фарука. Мощное тело араба было тяжёлым, и юноша едва мог дышать.
- Бедняжка, - Страстный шёпот Али Мамеда обжигал шею, он прошёлся цепочкой поцелуев по изящной скуле Томаса, царапая бородкой нежную кожу. Он слегка приподнялся на локтях, позволив любовнику дышать, и пожирал его жадным взглядом. Томас почувствовал, как в ягодицу упёрся возбуждённый член араба.
- О, нет, - Жалобно простонал Томас. – Пощади мой зад!
- О, да! – Передразнил его Али Мамед. – Пощады не будет, у нас впереди вся ночь! Так что, будь хорошим мальчиком, и перевернись на животик.
Томас, хныкая, подчинился. Задница не сильно, но тупо ныла после вторжения Али Мамеда. Но это уже была не та мучительная, разрывавшая тело Томаса боль после первого раза. Сейчас это была сладкая, ноющая боль, смешанная с удовольствием, и ему хотелось вновь испытать это наслаждение, да и сам Али Мамед хотел доставить удовольствие не только себе, но и ему. Томасу понравился секс с мужчиной, но он не хотел подавать виду. В его голове вихрем проносились мысли, чувства, эмоции – там был сплошной бардак. Парень совсем в себе запутался, не мог поверить в то, что стал геем… Или, может, он был им всегда? Ведь со своей подружкой он не мог достичь пика того оргазма, что испытал с мужчиной… Но спать с мужиком – это не правильно? «Но мне с ним было так хорошо, - думал Томас, - А раз я получаю с ним удовольствие, значит, всё в порядке. К тому же он за это платит, это ещё и способ заработать».
Все эти мысли Томас попытался скрыть за гримасой боли, но вместо измученного у него получилось придурковатое выражение лица, что позабавило араба.
Он заставил встать любовника на четвереньки, поглаживая его спину, другой рукой он провёл между его ягодиц, и заставил развести бёдра. Взявшись за его талию, Али Мамед медленно проник в Томаса. Парень шире развёл бёдра, принимая араба ещё глубже, но тут же застонал от боли: большой член аль Фарука доставал его глубоко, мальчику казалось, что его нанизали до самого горла, что Али Мамед заполнил его всецело. Он чувствовал каждое движение внутри себя, движения эти заставляли содрогаться всё тело, а араб шумно и страстно дышал у него за спиной. Неожиданно он склонился и укусил любовника в ухо, ускорив движения и усилил толчки, что вызвало волну наслаждения у Томаса.
- Ты – сексуальный маньяк! – Пробормотал он. – Ты меня изнасиловал!
- Скажи ещё, что тебе это не нравится, - Усмехнулся Али Мамед, лаская рукой предательски напрягшийся член Томаса, тот не смог сдержать стон наслаждения. Он закусил губу, и отдался во власть сильных рук араба. Благодаря искусным ласкам он кончил так ярко, что ему показалось, что всё его тело прошибло разрядом молнии, а перед глазами взорвался цветной фейерверк. Он закричал, и в этот момент Али Мамед тоже кончил, орошая своим семенем любовника глубоко внутри.
Али Мамед томно вздохнул и выскользнул из дрожавшего Томаса, который тут же растянулся на постели. Араб собрал в хвост его разметавшиеся волосы, поцеловал в хрупкое плечо, ощутив солоноватый вкус нежной кожи, и улёгся на постель рядом с ним, поглаживая спину.
- Как ты? Живой?
- Кажется, да, как мне было хорошо! - Прошептал Томас, он повернулся к арабу. Его чёлка прилипла к взмокшему лбу, на ресницах блестели слёзы, и ему казалось, что член араба до сих пор терзает его тело желанной болью. – Какой же ты огромный! Бедный мой зад!
Араб рассмеялся, прищурив свои тёмные глаза, в которых весело прыгали огоньки-отблески от света ночника.
- Однако тебе это понравилось, твои крики весь отель слышал. – Он пригладил непослушные волосы Томаса. – А теперь отдыхай, счастье моё, завтра я вознагражу тебя за твои старания!
Али Мамед поднял с пола тонкое одеяло, укрыв себя и любовника.
- Ты что, здесь останешься? – Невзначай ляпнул Томас.
- Если ты заметил, то в номере только одна кровать. – Надменно ответил араб. – Но если тебя не устраивает моё присутствие, можешь лечь у двери!
- Я просто спросил, тебе что, жалко? – Ответом был увесистый подзатыльник.
С видом оскорблённой невинности парень закутался в одеяло, свернулся клубочком и затих.

            Утром он проснулся на широкой груди араба, чему очень удивился. Али Мамед ещё дремал, обняв его одной рукой. Араб шумно дышал, и его грудь высоко вздымалась. Томас припомнил подробности их бурной ночи. Араб был силён, и к тому же опытен и изощрён в сексе. Он стремился не только себе удовольствие доставить, но и своему партнёру, и с ним было до безумия хорошо. Томас приподнялся на локте, и, пользуясь моментом, рассматривал его красивое лицо, на котором не было ни единой морщинки. Али Мамед выглядел моложе своих лет, и его возраст можно было угадать лишь по той мудрости, что светилась в его глазах, когда он о чём-то размышлял, или рассказывал. Томас рассматривал его натренированное тело, его руки, которые бесстыдно присутствовали в нём этой ночью. Вспомнив об этом, Томас судорожно вздохнул, задрожав от нахлынувшего желания.
Араб, услышав его вздох, открыл глаза.
- Ну, и кто из нас двоих сексуальный маньяк? – Ухмыльнулся он. – Иди в душ,  к сожалению, там маловато места для двоих.
Смутившийся Томас отправился в душ. Там он попытался разобраться в своих чувствах к арабу. Что это было? Желание, страсть, умело в нём разбуженная, но не любовь. Ещё была взаимная симпатия, - Али Мамед оказался интересным собеседником, он мог беседовать часами на любые темы, к тому же он платил Томасу деньги. Парень улыбнулся – всё-таки деньги можно зарабатывать не только тяжким трудом. Его мысли прервал стук в дверь.
- Ты там долго?! Давай быстрее, мы опаздываем! – Недовольно ворча, мальчик покинул душ, обсушился, привёл себя в порядок, и, одевшись, вышел.  
Пока аль Фарук освежался в душе, в номер доставили заказанный завтрак. Томас, всё ещё обиженный, что его так бесцеремонно выгнали из ванной, начал барабанить в дверь. Поставив араба в известность о своём голоде, и упущенном времени, он с чувством выполненного долга уселся на диване в гостиной, изучая принесённые блюда. Его занятие вновь прервал Али Мамед, он больно схватил Томаса за волосы, и прошипел ему на ухо:
- Я вправе требовать к себе уважения! И попрошу не забывать, по чьей ты здесь прихоти, щенок! Сколько раз я должен повторять одно и тоже? Если по-хорошему не понимаешь, я могу попросить Юсуфа, и он доходчиво тебе всё объяснит!
- Не надо Юсуфа, я давно всё понял! – Томас поморщился от боли, с опаской глядя на разгневанного Фарука. -  Я же просто пошутил… Ну, отпусти… Али, ты же знаешь, что я идиот!
- Знаю, потому ты всё ещё здесь! А ты этим пользуешься, змеёныш похотливый! Обычно я не церемонюсь, запомни это! Твои выходки не доведут тебя до добра!
Он дал Томасу подзатыльник, и сел за стол. Они быстро позавтракали, и араб заказал лимузин. Он был добр, и обходителен, будто и не было внезапной вспышки гнева. Парень спрашивал, куда они едут, но Фарук молчал. Томас всё понял, когда лимузин притормозил у входа в самый дорогой ювелирный салон Ниццы.
На этот раз араб взял Томаса с собой. Они оказались первыми и единственными в это утро клиентами. Одинокий консультант уже было собрался поприветствовать их, но Али Мамед знаком попросил его повременить.
- А теперь, отрада моих глаз, - Обратился он к Томасу. – выбери себе то, что понравится больше всего! На цену не смотри. Ты порадовал меня вчера, и заслужил подарок.
Растерявшийся Томас ошарашенно посмотрел на Фарука, и тот мягко подтолкнул его к витринам. Парень ходил вдоль них, любуясь роскошью и изяществом работы ювелирных украшений. Здесь можно было удовлетворить любой каприз, любую прихоть. Глаза его разбегались, он не удостоил особым вниманием женские украшения, и медленно подошёл к витрине, где лежали дорогие золотые часы. Он заворожено разглядывал золотые фирмы «Ролекс», украшенные россыпью бриллиантов. Он всегда о таких мечтал. Али Мамед, не спеша, приблизился, с мягкой улыбкой наблюдая за ним.
- Ну, что ты выбрал? – Томас смущённо отвёл глаза от витрины. – Ну же, смелее! Говори, что ты хочешь?
- Я всегда мечтал о таких часах… - Мальчик робко на него взглянул.
- Твоя мечта сбылась, - Он положил руку на талию вздрогнувшего Томаса, и подозвал продавца. После примерки и оплаты счастливый парень положил руки на грудь Али Мамеда, и запечатлел на его губах нежный поцелуй.
- Спасибо!
- Ты их заслужил, - Они вышли из салона, не обращая внимания на прибалдевшего продавца, сели в машину, и весь день провели вне отеля, изучая город и набережную.
На следующее утро маленький самолёт поднялся в небо. Томас бросил прощальный взгляд на залитый солнцем город, и повернулся к Али Мамеду. В это утро у мальчика началась новая жизнь, и он теперь нисколько не жалел о том, что согласился развлекать богатого араба. Он склонил голову на плечо Фарука, и, убаюканный его мурлыканием, продремал большую часть их полёта. С этого момента у него началась совершенно новая жизнь.
- - -
Незаметно промелькнули три месяца с тех пор, как они вернулись из Ниццы. Лето медленно уходило, освобождая место подступавшей осени. Но дни до сих пор стояли жаркие, и не только в отношении погоды.
Араб постарался сделать всё для того, чтобы его дорогая игрушка не скучала. Когда у него было свободное время, он водил Томаса в театр, по ресторанам, или же в ночной клуб. Несколько раз они летали на Лазурный Берег во Францию, и проводили выходные на «скромной» яхте Али Мамеда. Совместный дневной досуг дополняли страстные ночи. Когда же аль Фарук уезжал по делам (а отсутствовать он мог по 4 – 5 дней), Томас был предоставлен самому себе. Но и тогда юноша не кис от скуки. Он наслаждался каждой минутой роскошной жизни, тратя деньги, которых у него раньше было в обрез, и разнообразя свой досуг.
Жаркие дни он проводил на краю бассейна, загорал, или же плескался в прохладной воде. Как-то араб пытался обучить его игре в гольф, но Томас так и не понял, как он выразился, «смысла игры в мячик и дырку».
Но вот когда юноша изъявил желание научиться ездить верхом, Али Мамед отнёсся к этому с восторгом. Он нанял для любовника хорошего учителя, и вскоре Томас уже вполне нормально держался в седле. Теперь их досуг разнообразился ещё и верховыми прогулками, и это Томасу действительно нравилось. Больше всего на свете он любил лошадей. А в конюшне араба были не просто лошади, а представители лучших пород Востока. Тонконогие, красиво сложенные скакуны покорили гордое сердце юноши, он влюбился в этих грациозных животных.
Небольшие разногласия с арабом возникли тогда, когда Томас сказал ему, что хотел бы записаться в тренажёрный зал. Али Мамед был поражён.
- Но, звезда моя, - Удивился он. – Ты хрупок и изящен, как цветок лотоса! Я хочу, что бы ты таким и оставался! Мускулы тебе ни к чему!
- Али, я немного поправился, - Возразил юноша. – Я не собираюсь качаться! Я просто хочу убрать лишнее, я не хочу стать мешком жира!
- Ох, ну, хорошо! – Сдался араб. – Только не перестарайся!
С тех пор Томас по утрам начал посещать тренажёрный зал. Хоть аль Фарук и разрешил ему это, но относился к его идее с подозрением, опасаясь, что его любовник лишится своей природной хрупкости. Но юноша и не собирался накачиваться, и араб скоро успокоился. Он только наказал Юсуфу глаз с мальчишки не спускать. Ведь, когда Али Мамеда не было, Томас развлекал себя не только тренажёрами, лошадьми и бассейном. Он стал большим любителем дорогих клубов, ресторанов и магазинов, вкладывая заработанные своей задницей деньги в развлечения и дорогую одежду.
Когда ему всё окончательно надоедало, он просто брал одну из машин своего любовника, и колесил по городу.
Но во всех этих удовольствиях был один изъян. Всюду, куда бы он ни поехал во время отсутствия аль Фарука, его сопровождал Юсуф. Этот грозного вида араб преследовал Томаса, как тень, со злобой и подозрением глядя на всех, с кем тот заговаривал – будь то консультант в бутике, или официант в ресторане. Юношу с Юсуфом объединяло только одно – взаимная неприязнь, и любимым занятием Томаса было доводить своего охранника, араб молчал, но в мыслях посылал на голову строптивого сопляка все мыслимые и немыслимые проклятия. Всё равно сделать он ничего не мог, мальчишку ему даже пальцем запрещено было трогать, даже в воспитательных целях. Это безумно сексуальное тело принадлежало только Али Мамеду. Поэтому Юсуф мужественно сносил все оскорбления и издевательства, ведь, как и любой арабский слуга, он был предан своему господину. Обо всём, чем занимался юноша, он старательно доносил аль Фаруку, в том числе и о его выкрутасах. Но однажды даже железные нервы Юсуфа не выдержали.
Араб улетел по срочным делам в Каир, оставив Томаса одного в ужасном настроении. Он обещал юноше, что они вместе пойдут в «Голубую бездну», на вечеринку для мужчин, а утром улетят в страну часов и сыра. Теперь вечеринка откладывалась, а поездка тем более.
Не обращая внимания на жалобы и ворчание любовника, Али Мамед после завтрака уехал в аэропорт. Бизнес был для него важнее, чем любовные утехи. Без первого не было бы и второго, он это, в отличие от Томаса, понимал.
Мальчик остался один, и не преминул сорвать своё настроение на Юсуфе. Сначала охранник отвёз его в тренажёрный зал, где после занятий Томас демонстративно отправился в общий душ для мужчин. Днём он взял лучшую машину Али Мамеда (Порш, собранный на заказ, его гордость), и гонял на нём по городу, заставляя охранника вжиматься в сиденье при виде цифр на спидометре. Выехав из города, Томас на огромной скорости, будто за ним гналась толпа чудовищ, нёсся домой. Раздражённый тон Юсуфа, которым тот просил сбавить скорость, только раззадорили мальчишку. Перед воротами имения он резко затормозил, и не справился с управлением. Красивая, изящная машина врезалась в ограждение, к счастью, потеряв перед этим скорость. Но капот и карбоновый бампер были безвозвратно испорчены… Томас вернулся в дом, предоставив охраннику самому разбираться с разбитой машиной.
Вечером Юсуф сопровождал его в ночной клуб. Там Томас оторвался по полной. Стоило арабу отвернуться, как мерзкий мальчишка уже строил глазки какому-то хмырю на танцполе. Причём тот недвусмысленно его лапал. Потеряв терпение, Юсуф бросился в толпу, схватил парня за ворот куртки, выволок на стоянку, и, закинув в машину, сам сел за руль. Дома он попробовал читать ему лекцию, что вызвало у Томаса приступ гнева. Он обозвал Юсуфа распоследними бранными словами. Тот, потеряв терпение, залепил мальчишке несколько оплеух, и загнал в комнату, где и запер. После чего позвонил Али Мамеду. Он долго извинялся, и переживал, что пришлось применить силу.
- Ты всё сделал правильно, я тебя понимаю. – Успокоил его Али Мамед. – Не переживай, спасибо за твою службу! Когда приеду, ты всё расскажешь мне подробно, я с ним поговорю.
- Разговоры тут не помогут, господин Фарук, - Возразил Юсуф. – Дрянной мальчишка совсем от рук отбивается, когда Вас нет. Вот и машину Вашу разбил…
- Ничего, я разберусь. Пусть сидит дома до моего приезда.

И сейчас парень сидел на подоконнике, глядя в открытое окно, и ожидая увидеть чёрный лимузин. Иногда он бросал взгляд на часы, и снова следил за подъездной дорожкой. Он с нетерпением ждал араба. У них не было близости два дня, и Томас сгорал от желания, вспоминая их последнюю ночь. Облачённый в одни шорты и футболку, он позволил прохладному ветерку ласкать изнурённое дневной жарой тело. Его волосы немного отрасли за эти месяцы, самодовольное выражение лица сочеталось с капризной полуулыбкой, его взгляд стал ещё более надменным.
Больше всего он сейчас боялся реакции Али Мамеда на свою выходку, он боялся вспыльчивого нрава араба, опасаясь вызвать вспышку гнева, за которой могло последовать даже наказание. А уж наказания у Фарука были изощрёнными, как и занятия сексом.
Секс… Томас полюбил заниматься им, его тело оказалось весьма чувственным, но араб до сих пор причинял ему, хоть и не сильную, но боль. Но маленький развратник, каким оказался этот хрупкий на вид юноша, не обращал на это никакого внимания, наслаждаясь ласками своего зрелого любовника и получая удовольствие от самого процесса близости. Томас хотел Али Мамеда, хотел безумно, яростно, его бы воля, он бы вообще араба из постели не выпускал, но аль Фарук был занятым человеком, и поэтому очень часто отлучался по делам.
Едва стрелки часов показали семь вечера, как к дому медленно подъехала машина. Юноша напрягся – из лимузина вышел Али Мамед, и направился к дому, на лице его была довольная улыбка: похоже, его состояние стало ещё больше. Метнувшись с подоконника, Томас выскочил в дверь, и в два прыжка миновав лестницу, вбежал в гостиную. Взволнованно дыша, и пытаясь скрыть тревогу, он смотрел на вошедшего в комнату араба.
- Саид! – Али Мамед даже взглядом не удостоил любовника. – Накрывай на стол, я голоден! И распорядись, чтобы кейс с документами принесли в мой кабинет!
Слуга поклонился и вышел, аль Фарук бросил на стол газеты и удалился в свои покои. Томас, как подкошенный, рухнул в кресло. Значит, этот прилипала обо всём доложил! Он положил ногу на ногу, откинулся на спинку кресла, и теребил свой браслет, украдкой наблюдая, как Саид накрывает на стол, как всегда, для двоих. Тревоги в душу подлил Юсуф, вернувшийся из кабинета своего господина. Одарив Томаса злорадной усмешкой, он отправился на кухню ужинать. «Старый верблюд!», - Про себя выругался парень.
Едва Саид успел накрыть к ужину, как в гостиной появился Али Мамед. Он был, как всегда, в домашних туфлях, брюках и шёлковом халате. Он уселся за стол, и принялся изучать биржевые новости.
- Ты собираешься ужинать? – Отрывисто спросил он, Томас поднялся с кресла, и сел за стол напротив него, пытаясь определить его настроение.
- Как поездка? – Осторожно полюбопытствовал он.
- Спасибо, хорошо. – Араб отбросил газету, и принялся за еду. – Чем занимался без меня, исключая два твоих любимых занятия?
- Да так, ничем особенным, - Томас смутился.
- Юсуф жаловался на тебя опять, ты грубишь ему. – Араб старался говорить спокойно.
- Он меня раздражает! – Возразил парень с искренней обидой в голосе. – Он всё время шипит на меня, ходит, как тень, за мной!
- Это его обязанность, он выполняет МОЙ приказ.
- Ты мне не доверяешь? – Томас вздёрнул брови, - Я дал повод усомниться в себе?
- У тебя короткая память. – Али Мамед глядел на него без улыбки. – И ещё, зная твой характер, я боюсь, что ты влипнешь в историю, и мне придётся её расхлёбывать. Или того хуже, дашь кому-нибудь оттрахать себя! Я не хочу подцепить заразу в собственном доме!
- Чего я дам?! – Томас не верил ушам. – Но…
- У нас был уговор: пока ты здесь, у тебя не может быть личной жизни, и спать ты будешь только со мной! Так что забудь о своих амбициях, пока ты здесь!
- Али, ты… неужели ты думаешь, что если я и дам, как ты выразился, оттрахать себя, то сделаю так, что ты об этом не узнаешь?
- До этого момента – нет. – Фарук смотрел на побледневшего любовника. – И если ты это сделаешь, то молись, чтобы я никогда не узнал об этом! И прекрати пререкаться! Не забывай, с кем говоришь! Сегодня я устал, но завтра мы продолжим беседу!
Расстроенный юноша принялся за еду, хотя аппетита уже не было. Ужин прошёл в полном молчании. После чашки кофе Томас поднялся к себе. Он снова сел на подоконник, пытаясь успокоиться.
Когда совсем стемнело, дверь в комнате открылась, впуская Али Мамеда, он был в одном халате, и мягко улыбался Томасу, сощурив полыхавшие глаза. Томас одарил его томным взглядом.
- Скажи, почему ты мне не доверяешь? В чём причина?
- Причина? – Араб медленно к нему приближался. – Причина одна: ты слишком красив и искушён в сексе, чтобы оставлять тебя без присмотра.
Томас поднялся ему навстречу, попутно стянув с себя футболку. Губы его приоткрылись в ожидании горячих поцелуев, а блеск в тёмных глазах выдавал его сильное желание. Он уронил футболку на пол, и араб заключил его в объятия, жадно терзая губами его шею и плечи, а Томас жарко дышал ему в ухо, перебирая волнистые волосы. Араб прижал его к себе, и почувствовал напряжение в низу его живота.
- Да ты, я вижу, завёлся не на шутку, - Томас похотливо улыбнулся, и откинул голову, позволяя ласкать себя. – Маленький развратник! И ты ещё обижаешься, что я приставил к тебе охрану? Да ты и столб соблазнишь!
Юноша положил руку на его член, с удовольствием ощутив нарастающее возбуждение. Неожиданно аль Фарук схватил его за руки и сомкнул их у себя за спиной.
- Тебе не нравится? – С тревогой спросил Томас. От возбуждения он с трудом соображал. Его тело разрывало дикое желание, пульсируя в каждой клеточке, заставляя тело дрожать.
- Наоборот, ты сегодня особенно хорош. – Медленно произнёс Али Мамед, а Томас не сводил глаз с его полноватых губ. – Но сегодня я хочу нечто особенное. Я хочу, чтобы ты поцеловал его, и приласкал. Сделаешь, или боишься?
- Ты меня плохо знаешь, - Томас вызывающе глянул на него, сорвал с него халат, и стал ласкать кожу араба влажным языком, обжигая горячим дыханием, и медленно опускаясь на колени. Он опускался всё ниже, задержался на мускулистом животе. Араб смотрел на Томаса сверху. Он положил ладонь на затылок юноши, и едва заметно подтолкнул его к себе. Парень не мог оторвать взгляд от влажно блестевшей головки члена. Подчинившись осторожному движению араба, он приблизился, робко лизнул головку, и втянул ствол в рот. Али Мамед застонал, погружаясь в плен его ротика. Томас отпустил член, играл с ним языком, одновременно поглаживая руками крепкие бёдра любовника. Аль Фарук шумно дышал, постанывая, и просто перебирал руками густые волосы Томаса, боясь помешать его занятию. А парень, изобретая на ходу, дарил осторожные ласки, то втягивая член в рот, то отпуская. Проходился языком по всей длине, ласкал головку. Когда араб был уже на грани, Томас взял его член в руку, и быстро довёл любовника до конца, направив член на свою грудь. Когда Али Мамед со вздохом кончил, оросив семенем грудь Томаса, юноша принялся растирать его сперму по своей груди и животу. Обезумев от этого зрелища, Али Мамед схватил его, бросил на кровать, сорвал шорты, и резко, с маху ворвался в него, повалив на спину. Томас орал под ним, извиваясь, стараясь уйти от сильных толчков, но выходило не очень, и он отдался во власть терзавшего его тело члена, вцепившись рукой в занавеси балдахина. Когда араб почувствовал, что вот-вот кончит, он усилил толчки, заставив Томаса заорать во всё горло, терзая губами его шею, шаря рукой по его телу. Али Мамед снова кончил, изливаясь в любовника, а Томас последовал за ним, изогнувшись дугой, и крепко сжав его бока бёдрами. Он с такой силой натянул занавеси, что крепления балдахина не выдержали, он рухнул на кровать, и накрыл любовников тремя метрами органзы, напугав Томаса.

9

Утром за завтраком юноша долго мялся, не решаясь обратиться со своей просьбой к Али Мамеду. Тот, заметив его смущение, поднял одну бровь. В его тёмных, красивых глазах мягко светились искорки, а на надменном лице красовалось любопытство вперемешку с усмешкой. Его гордый взгляд был устремлён на Томаса. Араба всегда забавляло то, как юноша притихал в его присутствии, аль Фаруку нравилась роль господина, и он всегда держал парня в узде, сохраняя дистанцию. Но вот со слугами и другими людьми Томас вёл себя просто безобразно. Но стоило ему попасться на глаза Али Мамеду, как один-единственный взгляд араба, брошенный на этого оторву, делал своё дело в одно мгновение: все капризы прекращались тут же.
- Если хочешь что-то спросить – спрашивай, - Али Мамед с аппетитом поглощал завтрак после бурной ночи. Драгоценные камни в его золотых перстнях и бриллиант в серёжке сверкали в такт его движениям, и всё это было похоже на танец под неслышную мелодию цветных бликов.
Пока Томас собирался с мыслями, Фарук налил себе кофе. Парень медленно поднял на него глаза. Взгляд его скользнул по складкам халата из мягкого шёлка, края ворота которого приоткрылись, демонстрируя мускулистую, волосатую грудь, Томас несмело взглянул ему в глаза.
- Али, я понимаю, что это твой дом, что ты чтишь свои традиции, - Араб удивлённо на него смотрел. – Но я ни в коей мере не хочу оскорбить твои чувства…
- Ты о чём? – Вкрадчиво спросил Али Мамед. – Говори яснее, я не понимаю, о каких чувствах ты говоришь?
- Али, я… мне жутко нравится твой дом, правда, - Араб снисходительно улыбнулся. – Но этот… этот полог меня вчера так напугал…
- Это балдахин.
- Извини, я не знал.
- Ничего, продолжай, - Араб махнул рукой, и налил себе ещё кофе. – Я, если честно, тоже не ожидал, что он рухнет. Тебя не ушибло?
- Нет, - Томас глубоко вздохнул, и закончил мысль. – Но я бы хотел изменить интерьер комнаты, на более европейский, но если ты против – я не буду настаивать!
Громкий смех араба заставил его вздрогнуть.
- И только-то? – Али Мамед утёр выступившие от смеха слёзы. – Нет, это нисколько не оскорбит моих чувств. Если тебе так будет удобнее, интерьер можно сменить. Я не обижусь.
- Я оплачу, если надо…
- Моими деньгами? – Хитро сощурил глаза араб. – Сиди уж, я сам всё сделаю!
Томас залился краской, опустив несчастные глаза, ему стоило труда совладать с эмоциями. В конце концов, араб был прав – юноша был на полном его содержании.
- И ещё я хотел спросить, - Араб кивнул, показав, что слушает. – Ты обещал, что мы сходим вместе в ночной клуб…
- Иди ко мне.
Томас повиновался, и послушно сел на колени Али Мамеда, и тот приобнял его, жарко дыша в шею.
- Мы сходим с тобой в клуб, и побываем в Швейцарии, как я и обещал. Но при одном условии: сейчас я позову Юсуфа, и ты перед ним извинишься за своё кошмарное поведение. – У Томаса перехватило дыхание. – И не спорь! Я тебе повторяю: он МОЙ слуга, и он выполняет МОЙ приказ! И я не намерен слушать впредь его жалобы на тебя. Зачем ты его обижаешь? Что он тебе сделал?
- Он злой и противный! Шагу сделать не даёт…
- Ты сам виноват. Он такой потому, что ты его заставляешь так реагировать. Он оберегает тебя, если бы не он, ты бы давно влип в историю!
- Но…
- НЕ СПОРЬ! – Али Мамед ощутимо шлёпнул Томаса по заднице. – Относись к нему нормально, тогда и он подобреет. Он хороший человек! Я, конечно, могу отстранить его, но, подозреваю, в этом городе найдутся желающие оторвать тебе башку!.. Так что, как мне поступить? Отстранить Юсуфа?
Томас нахмурился, припомнив тот вечер в мрачном переулке. Когда его едва не убили за долги. Если бы не Луис, и Али Мамед с его терпением… Томас представил своё бездыханное тело в сточной канаве.
- Не надо, - прошептал он.
- И зачем ты мою машину разбил, засранец? Я не помню, чтобы разрешал тебе брать её! Ты стал совершенно невыносим! Пора тебя перевоспитывать!
Томас пытался спрятать горевшее лицо на плече Али Мамеда, но тот согнал любовника с колен и поднялся. Он позвал Юсуфа, и Томас, сгорая от стыда и пряча злость, извинился перед ним, вызвав у того злорадную усмешку.
- Юсуф, - Обратился к нему аль Фарук, - Я запрещал тебе трогать мальчика, и, видимо, зря. Отныне, чтобы пресечь все его капризы, можешь смело его выпороть, я разрешаю!
- Али, какие порки?! Мы не в каменном веке!...
- Будет так, как Я скажу! Так лучше для тебя, ты совсем забываться стал! А уж пороть Юсуф умеет!
Глядя на беспомощного Томаса, Юсуф недобро сверкнул глазами, обнажив два ряда белоснежных зубов.
- Свободны! Оба!
Али Мамед позвал секретаря, и распорядился найти хорошего дизайнера, а также позвонить в автосалон. Он решил купить Томасу машину, чтоб оградить свои авто от разрушений.
Юноша, притихший, отправился на конюшню, где ему оседлали лошадь. Он отправился на прогулку, молча снося общество вездесущего Юсуфа.

Когда он вернулся с прогулки, ведя лошадь под уздцы, то узнал, что Али Мамед нашёл дизайнера, и тот приедет уже завтра. Настоящим сюрпризом для Томаса оказалась послеобеденная поездка в автосалон.
- Я куплю тебе машину, - Восторгу мальчика не было предела. – Может, это тебя чему-нибудь научит! Ты не умеешь относиться к вещам с должным почтением, особенно  чужим!
- Прости! – Томас виновато притих.
- Простить?! – Брови араба взлетели вверх, как две бабочки. – Ты знаешь, сколько стоила эта машина?.. нет, я, конечно, и другую могу купить, для меня это не проблема. Но если каждый сопляк будет мне их бить…
Юноша стыдливо потупил глазки, и, покраснев, закусил губу. Он понял, что перегнул палку – издеваясь над Юсуфом, он сильно разгневал Али Мамеда, чего делать не следовало. Он постарался исправить положение.
- Али Мамед, я не специально её разбил, это всё Юсуф… - Араб сложил руки на груди, с интересом наблюдая за наглостью любовника. – Я… я не успел из-за его ворчания вырулить и… в общем, я хочу, чтобы ты высчитал с меня за ремонт.
Он робко посмотрел на араба, а тот криво ухмылялся, склонив голову на бок.
- Ну, надо же! У нас проснулась совесть! Поздновато. – Томас покраснел ещё сильнее, даже его смуглый загар не мог этого скрыть. – Нет, за ремонт я с тебя брать не буду. Я куплю тебе машину, и она полностью будет на твоей совести! Если разобьёшь, разбираться с ней будешь сам! Вот тогда ты поймёшь, что к чему. А свернёшь себе шею – значит, так тебе и надо!
Несчастный Томас хотел больше всего провалиться под асфальт, Али Мамед, видя его подавленное состояние, приподнял его голову за подбородок и поцеловал в губы. Пара прохожих странно на них посмотрела, но их это не волновало. Прервав поцелуй, они вошли в салон.
Араб взял на себя инициативу по выбору авто, и Томас просто ходил за ним по пятам, глядя на изящные спортивные авто и внедорожники, скрывавшие под капотами внушительную мощь.
Аль Фарук оценивающе разглядывал машины, и время от времени задавал вопросы менеджеру. Наконец, они подошли к красивому, двухместному автомобилю с откидным верхом. Кожаный салон, стильный дизайн, сочный красный оттенок, и значок на решётке радиатора «Порш» говорили сами за себя. Томас, как завороженный, смотрел на это совершенство.
- Я советую тебе эту, - Араб повернулся к юноше, и положил загорелую ладонь на край капота.
Менеджер предложил также услуги по изменению внешнего вида кузова. Не выдержав умоляющего взгляда Томаса, Али Мамед попросил установить довольно высокий спойлер. После оформления всех документов и формальностей, юноша сел за руль своей машины. Вдвоём с арабом они покатались по городу, перекусили в ресторане, и к вечеру на новенькой машине вернулись домой.

Дитер Болен, тридцати лет от роду, уже был преуспевающим бизнесменом и владельцем большой фирмы, носившей название «Интерьер от Болена. Ваш дом скажет вам спасибо». Как следовало из названия, господин Болен занимался дизайном интерьера. Не смотря на придурковатый характер, он всё же хорошо знал своё дело, и клиентов было более чем достаточно. Но Дитер был разборчив, и выполнял заказы только богатых заказчиков, и их причуды приносили неплохой доход.
Обладая неплохим вкусом, чувством цвета, Болен хорошо разбирался в разнообразных стилях, и те, кто прибегал к его услугам, оставались довольны.
Дитер полностью отдавался работе, и по этой причине, как он думал, личная его жизнь не совсем клеилась. Расставшись с очередной подругой, он жил в большом доме один, закатывая на уик-эндах вечеринки для друзей.
Именно его порекомендовали Али Мамеду, и именно он ехал по загородному шоссе по направлению к владениям араба. Дитер вёл синий Лексус-кабриолет, и встречный ветер, не по-осеннему тёплый, трепал его непослушные, пшеничного цвета волосы, касавшиеся широких плеч. Он был высок и строен, но не был так мускулист, как, скажем, Али Мамед. Болен обладал приятными чертами лица, и серо-голубые глаза задорно поблёскивали на его красивом лице. Если он смеялся, то делал это от души, и его красивые губы растягивались в улыбке, что дополняло жизнерадостное выражение лица. Больше всего на свете не любил он всякие там церемонии, и поэтому ехал на встречу с очередным клиентом, облачённый в джинсы и пиджак поверх цветастой рубашки.

Дитер с лёгкостью отыскал имение аль Фарука. Назвавшись у ворот, он въехал в раскрывшиеся створки, и осторожно вёл машину по дорожке среди аккуратных, густых кустов, которые в своё время впечатлили Томаса. Едва он завернул к видневшемуся дому, как его обогнал, едва не задев задом, красный Порш. Дорогая машина, резко затормозив, круто развернулась у крыльца, обдав пылью стоявших охранников и хозяина дома. Чертыхнувшись, Дитер не стал подъезжать к самому дому, оставив свой Лексус на безопасном расстоянии от спортивного авто. А двигатель того взревел, и затих, из машины вышел… или вышла? Нет, всё же вышел парень, поднявшись на крыльцо, тут же получил подзатыльник от владельца дома…
Сохраняя невозмутимое выражение лица, Дитер приближался к дому. Пока он шёл, у него была возможность немного рассмотреть стоявших у входа людей. Присутствие охранников дизайнера ничуть не смутило, и не такое видал, спасибо, что собак нет. Он перевёл взгляд на Али Мамеда – по его властной осанке и количеству золотых украшений Болен сразу догадался, что перед ним владелец дома.
- Добрый день, господин Фарук! – Дитер деловой улыбкой ответил на сдержанный кивок араба. – Красивый у Вас дом! Неужели при таком совершенстве понадобились мои услуги?
- Я польщён, господин Болен, - сдержанно улыбнулся Али Мамед. – Но кардинальные изменения я вносить не намерен.
- Но ведь что-то заставило Вас обратиться ко мне? – Добродушно улыбнулся дизайнер.
- Да, Вы правы, но мой заказ ничтожно мал. – аль Фарук положил свою тяжёлую руку на хрупкое плечо любовника, тихо стоявшего рядом. «Боже, что это?» - промелькнуло в голове Дитера. – Познакомьтесь, это Томас. Вам нужно будет поработать над его комнатой. Томас, покажи господину Болену спальню, и объясни ему всё.
- Да, конечно, - Насмешливо произнёс юноша, и тут же едва не вскрикнул – араб сильно сжал его плечо.
- Пройдёмте в дом, - Охранник открыл дверь и Али Мамед учтиво пропустил Дитера вперёд.
- Если он оформляет так же, как одевается, то мне подумать страшно, что будет…
- Том, ты слишком придирчив! Успокойся, мне его рекомендовали, как отличного специалиста.
Их короткий разговор, как бы тихо они не говорили, не ускользнул от слуха дизайнера. Он уже начал испытывать антипатию к Томасу. Но, зайдя в холл, он на время забыл об их разговоре, оценивающе разглядывая внутреннее убранство. Его цепкий, профессиональный взгляд не упустил ни одной детали, и его восторгу не было предела при виде бассейна с фонтаном. Это весьма польстило арабу.
Затем Дитер пошёл следом за Томасом, юноша провёл его на второй этаж, идя впереди с гордо поднятой головой. Он открыл дверь в свою спальню, с усмешкой наслаждаясь потрясением, отразившимся на лице дизайнера. А Дитер рассматривал убранство комнаты, любуясь искусной работой светильников, нежностью органзы и роскошью персидского ковра. Он окинул взглядом большую кровать с остатками балдахина и удивлённо спросил:
- И что именно я должен тут сделать? На мой взгляд, здесь всё идеально…
- Да? Туда посмотрите! – Изящной рукой Томас махнул в ту сторону, где некогда был балдахин. – Это безобразие упало прямо на меня! Я едва глаз не лишился!
«Жалко было бы такую красоту» - подумал Болен. А в слух произнёс:
- Ну а зачем из-за одного балдахина весь интерьер менять? Я бы…
- Но я так хочу! А если на меня ещё что-нибудь упадёт?!
Болен повернулся к юноше, и впервые его рассмотрел. Джинсы в тугую обтяжку, тонкая рубашка, сквозь которую проступали бугорки соков, подчёркивали все достоинства хрупкой фигуры с хорошей осанкой. Короткие рукава рубашки позволяли видеть смуглые руки, явно не привыкшие к работе. Надменный взгляд на смазливой мордашке, капризные губы и нахмуренные брови, и пронзительный взгляд красивых карих глаз. Его длинная шевелюра ниспадала непослушными волнами до середины груди, а на тонких запястьях блестели золотой браслет и неприлично дорогие часы. Весь его вид говорил о том, что он привык к быстрому исполнению своих желаний. Типичный избалованный засранец, сделал вывод Дитер. Наверняка приёмный сынок, спятивший от роскошной жизни. Мысль о том, что это изнеженное, капризное существо почти каждую ночь ублажало Али Мамеда, ему даже в голову не пришла.
- Я лишь предложил альтернативу, всё зависит от Ваших желаний. Но в любом случае я бы не советовал слишком менять облик этой комнаты, дабы не нарушать общий стиль этого дома, не делать её белым пятном. Это мой совет, как специалиста: оставить восточный стиль с вкраплением европейского… - Деловито произнёс Дитер. – Смешение двух традиций.
- Ну что же, я последую Вашему совету, другого выхода у меня нет. Надеюсь, работаете Вы так же хорошо, как говорите. – Напыщенно произнёс Томас.
- Не сомневайтесь в моих способностях. Уж работать я умею, это мой доход. Знаете, есть такое понятие – жить трудом…
- Да как Вы… - Юноша от гнева задохнулся. Фыркнув, он выскочил из комнаты и отправился на поиски своего любовника, которого нашёл в кабинете.
- Али, я хочу знать, где ты нашёл это ничтожество!
- Не смей повышать на меня голос! – Прикрикнул Али Мамед. – Я не обязан давать тебе отчёт! Что там опять?
- Он, - Томас старался успокоиться, но его уже трясло. – Он нахамил мне… и ещё он собрался там что-то смешивать, какие-то традиции. Он сделает всё для того, чтобы на меня упала люстра! Я знаю, он маньяк, убивающий своих клиентов! Его подослали убить меня!..
- Что за бред ты тут несёшь?! Кому ты нужен со своей люстрой! Я скоро сам тебя убью! – Загремел аль Фарук, вскакивая из-за стола. – Тебя не пороть, тебя лечить надо! Что ты опять натворил?!
Али Мамед, оттолкнув его, направился в злосчастную спальню, лицо его пылало гневом.
- Почему всегда я? – Беспомощно бросил ему вслед Томас.
Юноша сел за его стол в кожаное кресло, и огляделся. На столешнице его внимание привлёк перекидной календарь-планировщик. Взяв ручку, он с невозмутимым видом написал в планах на следующий день:

«10:00 - Убить дизайнера.
21:00 - Оттрахать Томаса».

Бросив ручку, он покинул кабинет и спустился в холл к своему любимому бассейну с рыбками.
Али Мамед, пока шёл до комнаты, успокоился. Он зашёл внутрь, и увидел Дитера, сидящего на кровати, и делавшего зарисовки в небольшом альбоме.
- Уже приступили к работе?
Дизайнер вздрогнул, и, вскочив с кровати, обернулся:
- Да, делаю первые наброски, потом по ним работать буду…
- Мне нравится Ваше рвение, господин Родригез был прав, рекомендуя Вас. – Араб оценивающе смотрел на Болена. – Он сказал, Вы оформляли «Бездну» для «Арабских ночей»?
- Да, верно, - Дитер спрятал альбом, не подозревая, что перед ним стоит виновник той вечеринки. – Непросто было.
- Вы мастер своего дела, господин Болен. – Али Мамед подошёл к окну, сцепив руки за спиной, и глядя на улицу. – Вы уже подружились с Томасом? Он всё Вам объяснил?
- Да… - Запнулся мастер. – Неординарная личность…
Араб засмеялся и повернулся к нему, демонстрируя хитрый прищур и два ряда белоснежных зубов.
- Кстати, помягче с ним, он очень раним, и не переносит грубости.
- Я извиняюсь, но ничего плохого я ему не сказал, - Дитер уже понял, что мальчишка успел наябедничать. – Просто дал несколько советов по ремонту, и всё. Ещё сказал, что это часть моей работы – давать советы.
Араб молча его выслушал, думая о своём.
- Хорошо, но впредь я бы советовал не задевать его, это может плохо для Вас кончиться. Он вспыхивает от одной искры. А теперь расскажите мне, что можно сделать с этой комнатой.
Дизайнер высказал свои мысли, предложив создать в интерьере европейский акцент, чтобы в комнату вписалась кровать без балдахина и лёгкая люстра.
- Хорошо, мне нравится Ваша идея. А теперь давайте пройдём в мой кабинет, и там всё обсудим.
Вдвоём они направились в кабинет Али Мамеда. По дороге Дитер рассматривал убранство дома, поражаясь роскоши и изяществу. Стены, обитые мягкой дорогой тканью, сочетались с персидскими коврами, коих было множество, висевшие кованые светильники и картины подтверждали вкус и богатство араба, его любовь к своим традициям. На окнах красовались занавеси где из бархата или парчи, а где и из органзы. Их узор повторялся в обивке мебели, диваны засыпанные шёлковыми подушками, дополняли интерьер.
В кабинете обстановка оказалась по-деловому скромная: у окна стоял большой стол, с аккуратными стопками бумаг, календарём и телефоном, у стены слева от дверей располагался кожаный диван, у стены напротив – два кресла и небольшой стеклянный столик. Стены обиты светлой тканью, на окне – тёмно-синие занавески, открывавшие вид на великолепный розарий в саду. На полу лежал небольшой ковёр.
Али Мамед предложил Дитеру присесть, и сел за стол. Они обсудили условия выполнения работ и дальнейшей оплаты, затем дизайнер вытащил из внутреннего кармана контракт, и положил его перед Али Мамедом. Стоя рядом, пояснил ему некоторые пункты. Пока араб подписывал бумаги, Дитер скользнул взглядом по столу, и увидел календарь-планировщик.
- Когда Вы приступите? И кто будет руководить работой?.. Господин Болен, вы меня слышите?!
- А? да, конечно… - Дитер прочитал планы на завтра, написанные аккуратным почерком, и его лицо вытянулось. – Я… я приступлю уже завтра, после полудня. Руководить работой буду лично. Если, конечно, ничего не случится…
- Случиться ничего не должно! Я контракт подписал! Жду Вас завтра. Одна просьба – сделать как можно скорее при минимуме грязи.
- Как скажете… Извините, - Дитер глянул на часы. – Вынужден Вас покинуть – у меня встреча в офисе…
- Мне нужно сделать пару звонков, мой слуга Вас проводит… Ахмед!..
Через минуту Дитер в сопровождении слуги спустился в холл, там он заметил Томаса, сидевшего на краю бассейна под сенью огромных растений. Юноша гневно сверкнул на него глазами и демонстративно отвернулся. «Ну, погоди, засранец! Дай мне получить деньги с твоего папаши, я тебе устрою!» - Подумал Дитер и в спешке покинул дом.
Как только за ним закрылась дверь, юноша услышал громкий хохот араба. Вскочив, он в одно мгновение добежал до кабинета. Али Мамед смеялся, сидя за столом и утирал слёзы, текшие по щекам.
- Что с тобой, Али? – Томас присел на подлокотник дивана.
- Ох, Том, видел бы ты его лицо! – Араб всё ещё смеялся, показав юноше записи в календаре. – Ну, убивать я его не буду, а вот тебя с большим удовольствием оттрахаю! А теперь иди, займись чем-нибудь, у меня дел полно!
Но Томас и не собирался уходить. Он подошёл к арабу, и присел на край стола напротив него, томно глядя ему в глаза. Расстегнув рубашку, закинул волосы за плечи, демонстрируя любовнику смуглые грудь и живот. Юноша закусил губу и его рука, скользнув по телу, замерла на ширинке узких джинсов.
- Столько дел, что тебе не до меня?
- Так, иди отсюда! – Али Мамед бесцеремонно согнал его со стола. – Дай мне дела сделать, мерзкий мальчишка!..
- Но, Али, ты сказал, что оттрахаешь!.. – Запротестовал Томас.
- Иди! Ты сам спланировал всё на завтра. Я тебя не просил этого делать!
Ворча на весь свет, обиженный юноша удалился – спорить с арабом было бессмысленно. Али Мамед облегчённо вздохнул. Выгнать Томаса стоило ему больших сил – один вид юного полуобнаженного тела сильно завёл араба. Он отмахнулся от сладострастных видений и взял телефонную трубку.
Томас почти весь день провёл вне дома, наслаждаясь тёплыми лучами осеннего солнца. Вечером аль Фарук, зная его слабость поспать, загнал его в спальню пораньше – с утра нужно было её освободить.

            10

Утром, не спеша, позавтракали, и юноша отправился на верховую прогулку в сопровождении Юсуфа. Накатавшись, вернулись к полудню, в тот момент, когда Дитер в сопровождении рабочих подходил к дому. Дизайнер проводил взглядом хрупкую фигуру мальчика на гордом скакуне, величаво пронёсшем своего седока прямо перед носом Дитера. Смачно выругавшись, Болен повёл рабочих в дом. Спальня была уже освобождена от личных вещей и одежды Томаса, и им ничто не помешало приступить к работе.
Юноша, войдя в дом, направился на второй этаж, ища своё временное пристанище. Он уже успел заглянуть в пару спален, когда его остановил вкрадчивый голос араба:
- Ты что-то потерял, о, ценнейшее из моих сокровищ?
- Ищу комнату, где буду пока обитать, не спать же мне в этом погроме? – Тихо произнёс юноша. – Но ни в одной из комнат нет моих вещей…
- Они в моих покоях, - Али Мамед подошёл к нему вплотную, обняв за талию, и шепча на ухо. – Ты будешь спать там… в моей постели.
Томас разомлел в предвкушении ласк араба, но тот неожиданно отпустил его, легко поцеловав в губы, и удалился проверить деятельность рабочих.
Обедали юноша с Фаруком под аккомпанемент передвигаемой наверху мебели. Затем было предложено поесть и Дитеру с рабочими. Переделка комнаты шла не так быстро, как хотелось бы: для начала прислали по заказу из магазина не ту люстру, из-за сбоя в системе не прислали кровать. Дитер был раздражён, к тому же полдня ушло на освобождение комнаты от большей части мебели, а с этими накладками им придётся задержаться в доме до вечера, и доделывать всё на следующий день, о чём он и поставил Али Мамеда в известность.
- Но, надеюсь, вы не будете заниматься ремонтом всю ночь? – Спросил он.
- Нет, конечно, нет, - Ответил Дитер. – самое позднее, в шесть мы уедем, или даже раньше, а закончить постараемся завтра к вечеру.
- Хорошо, мне нужен отдых, я устал сегодня.
Дитер вернулся к работе, а Али Мамед отправился на поиски Томаса. Он нашёл своего любовника в гостиной на низком диванчике за поглощением рахат-лукума.
- Ах ты, сладкоежка! – Араб присел рядом и припал к его ароматным губам, слизывая вкус изысканного лакомства.
- Да, вот приходится искать утешение в сладком… - С укором произнёс Томас.
- Бедный мой мальчик, - Усмехнулся араб, - Так уж и быть, я нарушу твои планы, идём в комнату.
Они поднялись с дивана, и направились в спальню аль Фарука. Войдя в комнату, араб развернул Томаса к себе лицом, крепко обнял, и накрыл его губы в страстном поцелуе…

            - - -

К дому подъехал небольшой грузовик. Дитер с одним из рабочих, молодым парнем, спустился к машине. И, кипя гневом, получил, наконец-то, злосчастную люстру, отдав ненужную. Пользуясь возможностью, он высказал всё, что думает по поводу кровати, и получил заверения, что доставка её отложена на утро.
Так же вдвоём с парнем донесли люстру до спальни. Распаковав красавицу, и подготовив её к завтрашнему монтажу к потолку, Дитер сказал рабочим собираться, а сам  направился на поиски Али Мамеда, чтобы попрощаться и согласовать с ним завтрашний приезд для дальнейшего ремонта. Араба не оказалось в кабинете, подвернувшийся Юсуф сказал, что господин аль Фарук занят, и попрощаться не сможет, но он (Юсуф) с радостью передаст своему господину всю нужную информацию. Дитер сказал, что завтра они приедут примерно в это же время, и завтра всё сделают, так как кровать уже готова, и с утра её доставят. Юсуф сухо поблагодарил его за рвение, и удалился по своим делам. Дитер направился в комнату Томаса забрать куртку. Тут его привлекли довольно интересные звуки, доносившиеся из комнаты на другом конце коридора. Тихо пройдя половину пути, Дитер прислушался – явно голос принадлежал арабу. Болен решил подойти поближе, и посмотреть, чем же так «занят» аль Фарук.
Не сказать, что Дитер делал это из-за корыстных целей. Просто человек он по природе был любопытный, и ему всегда было интересно, как проводят своё время богатые люди. Вот и сейчас он аккуратно подошёл к дверям. Благо, его никто не видел – рабочие уже спустились, и ждали у фургона, слуг тоже как специально поблизости не было – когда араб был «занят», им запрещено было появляться на втором этаже, дабы не мешать.
Али Мамед неплотно прикрыл дверь в спальню, и та немного приоткрылась, Дитер встал за тяжёлую занавеску, висевшую на окне, и осторожно заглянул в спальню. Представшее его глазам зрелище шокировало его, но глаз он оторвать не мог, он долго наблюдал за тем, что происходило в комнате, и, не веря глазам, вышел на улицу…